Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере
Шрифт:
— Ладно, ты меня успокоила. А теперь скажи, что тебе нужно-то от Корнелио?
— Мы ищем информацию о двух предметах, изготовленных, ориентировочно, во Флоренции в конце пятнадцатого века, это медальон и статуя.
— Теоретически он может это знать, конечно. Но практически, сама понимаешь, нужно спрашивать.
И до прихода гостя они еще успели обсудить ближайшую премьеру Лианны, успехи в школе Анны-Лианниной-дочери, интервью кузины Джины в глянцевом журнале и новую машину Джининого мужа Адемаро.
3.16
* 51 *
Точно в назначенный час дворецкий известил, что прибыл граф Барберини. Полина вышла встретить, сделав знак Элоизе, чтобы не двигалась с места и вообще пока не привлекала к себе внимания.
— Дорогая Полина, ты прекрасна, как всегда. В самый ненастный день твой прекрасный образ разгоняет тучи, а в такой славный день, как сегодня, и вовсе несравним ни с кем и ни с чем! — услышала Элоиза, еще не разглядев гостя.
А потом он появился во плоти. Это был мужчина, безусловно, в годах, но при этом подтянутый, что называется — в хорошей форме, безупречно одетый и седовласый. Кустистые брови, под ними — остро глядящие черные глаза. Разве что нос немного крючковат, что на личный Элоизин вкус являлось недостатком. Впрочем, Элоизе было отлично известно, что если вдруг возникает интерес, то форма и размер носа уже не имеют абсолютно никакого значения.
— Здравствуй, Корнелио, проходи. Да-да, я рада тебя видеть, но это абсолютно ничего не значит, ясно тебе?
— Ясно, ясно, — сказал он таким тоном, что Элоиза поняла — этот обмен любезностями у них с Полиной традиционный. — О! А это кто? Твоя никому не известная еще одна дочь?
— Ну ты придумаешь! Это Эла, дочь Розамунды, моя племянница. Эла, это Корнелио Барберини, мой старинный приятель.
Граф подошел к Элоизе.
— Эла — это… — и вопросительно так смотрит на Полину.
Элоиза поняла, что время вмешаться.
— Эла — это Элоиза, — она встала и подала ему руку, которую он не замедлил поцеловать. — Элоиза де Шатийон. Приятно познакомиться, граф.
— Как так получилось, что я с вами незнаком? Мне казалось, я знаю всех выдающихся дам из вашего семейства, — он дождался, пока она сядет, и только потом сел сам.
— Я не так давно приехала в Рим, а до этого жила и работала во Франции и Швейцарии, — ответила она.
— Работала? Какие глупости, Элоиза! Кстати, вы же не обидитесь, если я буду звать вас по имени? Буду рад, кстати, если вы сможете ответить мне тем же.
— Я не обещаю, господин граф, но я подумаю об этом.
— Так вот, о чем это я. Не могу понять, зачем девочки из хороших семей работают. Ладно Лианна, она, по крайней мере, занимается достойным, но ваша Доменика? Она находит какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы резать человеческое тело! И дочь свою тоже сбила с пути! Вот вы, Элоиза, чем занимаетесь?
— Я аналитик. Сейчас — ведущий аналитик кардинала д’Эпиналя.
— Вы — аналитик? Никогда бы не подумал. И вам это нравится? — похоже, он ожидал услышать что-то другое.
— Представьте, да.
— И она еще доктор философии, — заметила походя Полина, скользя мимо и командуя, куда устанавливать сервированный заново чайный столик.
— Вы, Элоиза? Право, один сплошной сюрприз! Скажите, а чему была посвящена ваша работа?
— Я составляла комментарии к некоторым латинским текстам Кватроченто.
— Так вы еще и читаете на латыни? Полина, ты необыкновенно порадовала меня, не каждый день знакомишься с таким сокровищем! Скажите, Элоиза, вы же, наверное, давно и прочно замужем?
— Нет. Я не замужем, — слегка улыбнулась Элоиза.
— Но это же прекрасно! — воскликнул граф.
— И что прекрасного ты здесь находишь? — усмехнулась Полина.
— Это значит, что Элоизе можно оказывать разные знаки внимания, не опасаясь оказаться в эпицентре скандала. Это же всегда так приятно — ухаживать за красивой и умной дамой!
— Не говори глупостей, Корнелио. Бери чашку и пирожные. Налить тебе вина?
— Конечно, мы непременно должны выпить за знакомство. Давай бутылку, я открою.
— Корнелио! Бутылку уже открыли.
— Тогда давай, я разолью.
— Корнелио, сядь. Я не сумасшедшая, чтобы давать тебе в руки что-нибудь, что мы потом будем есть или пить.
— Полина, не пугай девочку.
— Эта, как ты говоришь, девочка не из пугливых. Она, конечно, талантлива не в тех областях, как моя дочь, но тоже может сказать и сделать много хорошего при случае.
— Твою талантливую дочь можно слушать только на сцене. В остальных случаях ей лучше молчать, — сверкнул глазами граф.
— Позволю себе не согласиться, — Полина с улыбкой разливала вино. — Ты еще не передумал пить?
— Нет, и я хочу поднять это бокал за прекрасную Элоизу, поистине жемчужину вашего семейства!
Элоиза легко склонила голову, Полина весело фыркнула.
— Смотри, не обожгись! А потом не говори, что я тебя не предупреждала! Эла, тебе наливать?
— Нет, мне еще ехать домой.
— Элоиза! У вас, при вашей красоте и прочих достоинствах, нет водителя?
— А я сама себе водитель. И мне это нравится, — пожала плечами Элоиза.
Полина хмыкнула — она могла припомнить разные обстоятельства карьеры Элоизы-водителя, но, к счастью, не стала этого делать.
— Ох уж эти современные девушки, — всплеснул руками граф.
— Скажите, господин граф, вы ведь коллекционер, слухи не обманывают? — Элоиза поставила чашку и серьезно взглянула на Барберини.
— Не обманывают, — подтвердил он, тоже поставил бокал и внимательно посмотрел на неё. — Что вас интересует, Элоиза?
— Меня интересует информация.
— О, конечно, что же может интересовать аналитика, только информация! Но скажите же, какая именно? Я был бы очень рад… поискать информацию для вас.