Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере
Шрифт:
— Да-да, и я бы приобрела необыкновенно мерзкий запах. Спасибо, не хочется. Вы думаете, что мне в жизни не встретился ни один человек, у кого я могла бы научиться курить? И я не танцую танго. Полина, это был необыкновенный вечер, спасибо тебе большое.
— Спасибо тебе, что заглянула, — ответила Полина.
И мысль коснулась сознания Элоизы раньше, чем та встала с кресла: «И я хочу знать, во что ты меня впутала, и чем все закончится!»
«Я непременно расскажу», — улыбнулась Элоиза на прощание.
Граф и Полина вышли проводить ее к машине.
— Элоиза, — возопил граф, —
Ее внедорожник чернел в темноте мрачной громадой.
— Сегодня так получилось, — пожала плечами Элоиза. — Моя вторая машина временно недоступна.
— Ты опять превысила скорость и в кого-то въехала? — ехидно поинтересовалась любящая тетушка. — Или на этот раз въехали в тебя?
— Нет, мне просто рисуют завитушку на багажнике. До свидания, граф, завтра увидимся. Пока, Полина, если будешь звонить Линни раньше меня — передавай привет.
Сесть в машину, захлопнуть дверь, помахать рукой. Достать телефон. Уф. Домой. Нет, не так — домой-домой-домой.
* 53 *
Элоиза выехала за ограду Полининого дома, взяла одной рукой телефон, сунула его на плечо под ухо и сообщила Себастьену Марни, что возвращается домой. Потом нашла контакт Линни и позвонила. Кажется, у нее сегодня нет спектакля, должна ответить.
И вправду, ответила.
— О, привет! Скажи, это правда, что ты попросила маму познакомить тебя с Барберини? — начала любимая сестра с места в карьер.
— Все так, — подтвердила Элоиза. — Он мне понадобился по работе.
— Не завидую такой работе, — хмыкнула Линни.
— Я так поняла, у вас с ним получилось как-то любопытно? Его до сих пор передергивает при упоминании о тебе!
— Да он просто придурок. Я так думаю, что, не добившись матушки во времена оны, он в принципе запал на нашу семейную внешность. Прикинь, он узнаёт, что существует еще некоторое количество женщин, похожих на его несравненную Полину ну не как две капли воды, но сильно. А дальше ты можешь себе представить, ты его видела. Доменика отпала в полуфинале, после того, как при нем обсудила с Полиной детали пары-тройки хирургических вмешательств в человеческий организм. Его тонкая натура такого варварства не вынесла. Терция была еще мелковата, девчонка совсем, её просто не считали. Потом была Джина, но у нее при всех ее заскоках есть один большой плюс — она верна своему Адемаро и плевать хотела на всех остальных мужиков этого мира. Более того, Джина начала Барберини активно использовать, потянула в прессу, на телевидение… ну, Джина любит популярность, ты знаешь. За ним стали толпами ходить разные идиоты, жаждущие жареных новостей из жизни древних фамилий, какие-то его любовные приключения стали достоянием прессы, его кто-то бросил… в общем, с Джиной тоже наступил, как ты понимаешь, облом. Осталась я — как же, высокое искусство, все дела. Я ему сначала вежливо отказала. Чего ты ржешь? Да, вежливо. Потом — не очень вежливо. А в третий раз, когда он приперся ко мне в гримерку и начал парить мозги за пять минут до выхода на сцену — обложила в три этажа. На всех языках, какие он знает, и на одном, которого не знает. Тебе бы понравилось. А он не проникся почему-то.
Элоиза хохотала во все горло, и чуть было не пропустила красный сигнал светофора за полквартала до дворца.
— Не смеши меня так сильно, пожалуйста, а то я до дому не доеду, — простонала она.
— Ты что ли еще не дома? Ладно, тогда умолкаю, а то ты опять въедешь в кого-нибудь и скажешь потом, что так и было!
— В принципе, я поняла, что у вас вышло. Если вдруг что — я ему тоже что-нибудь скажу, авось язык не забыл, как это следует делать. Ладно, целую нежно, я уже дома.
— Пока, и держи в курсе, что и как у вас там будет!
* 54 *
Элоиза заехала в гараж, остановилась, взяла сумку и выбралась из машины. И только тут поняла, насколько устала. Ноги буквально подкашивались, но нужно же еще подняться наверх…
И тут появились лица, явно спустившиеся ей навстречу. Марни и Карло. И что им нужно? Ах, да, они хотят знать, чем кончилась поездка.
— Добрый вечер, господа, — кивнула она, отклеилась от бока машины, встала на ноги потверже и собралась идти к лифту.
— Донна Эла, вы сегодня фантастически выглядите, — у Карло и вправду глаза были где-то на лбу.
А Марни улыбался. Она прямо физически ощущала, как его взгляд ласково скользит по ней, нигде особо не задерживаясь, но приятно согревая. Как будто пытался сосканировать ее облик и записать себе куда-то в тайники памяти. Как там говорил недавно господин граф — «а глаз уверен, что твои черты хранит он в чистом зеркале своем»? И — о чудо — ей стало несколько легче от этого согревающего взгляда.
— Вот скажи, Себастьяно, ты хоть раз видел донну Элу такой красавицей? — продолжал болтать Карло.
— Элоиза всегда красавица, — Марни подмигнул ей. — А если ты говоришь про этот торжественный облик — то да, видел. Один раз. И это было совершенно незабываемо. Скажите, Элоиза, вы можете сейчас быстро рассказать нам, как съездили? Я понимаю, уже поздно, но, может быть, мы договоримся с вашими сотрудниками, и они завтра утром пару часов переживут без вас?
— Идемте, — просто сказала она и пошла к лифту, мужчины отправились за ней.
В лифте Марни пристально на нее посмотрел и спросил:
— Вы не были сегодня у Бруно и вы снова на каблуках?
— Да, так и есть, — покаянно сказала она, и в самом деле нужно было зайти к Бруно и передать ему привет от Доменики. И про ноги сказать тоже. — Завтра зайду.
Тем временем лифт поднялся на третий этаж, и они отправились в «сигму». Там обнаружились Лодовико и отец Варфоломей, между ними на столике стояла шахматная доска. Впрочем, увидев входящих, Лодовико тут же стал отодвигать столик в угол.
— Завтра доиграем. Добрый вечер, госпожа де Шатийон.
— Элоиза, смотреть на вас — сплошное удовольствие, — улыбнулся монах. — Но сядьте же, вы ведь еле на ногах держитесь!
Элоиза села, перевела дух. И сказала жалобно:
— Господа, дайте выпить, — улыбнулась устало, потом решилась, скинула туфли и забралась на диван с ногами, скрыв ступни под длинной юбкой.
Эй, чего это она? Еще ж не у себя! Или так сильно сказалось напряжение, что последние мозги перестали работать? Или… она чувствует себя в этой компании хорошо и спокойно?