Магические безобразия

Мяус Эльбрус Альпович

Во врагах класса у королевы были две – Измайлова Варя и Морозова Лена. Новенькие, пришедшие только в этом году, не желали признавать авторитета Копейкиной, не соблюдали установленных правил, умудрялись спать на некоторых уроках. Но последняя выходка не укладывалась в светлой голове Светы. Ее любимый, прекрасный, лучший Самойлов решил встречаться с Измайловой! Копейкина была вне себя! Придя домой, она дала волю гневу, испинав подушку, любимого зайца, подаренного давно бабушкой, разорвала несколько черновиков и только потом несколько успокоилась. Решив устроить Варе много проблем, девочка приступила обдумывать план действий.

Но сколько бы ни ворочалась прекрасная Светлана с

боку на бок, сколько бы ни хмурила аккуратные белесые бровки (в отличие от многих девочек, желающих выделиться в этом возрасте, ее волосы были натурального белого цвета – спасибо предкам-белорусам), сколько бы ни напрягала мозг, никакого плана составить не удалось. Она, конечно, училась на «отлично», чем безмерно радовала родителей, каждый раз гордо это подчеркивающих, что ни грамма ей не помогло. Поспав четыре часа, девочка со злостью откинула ни в чем неповинное одеяло и стала собираться в школу.

Погода благоприятствовала: ноль ощущался подмерзшими лужами и стылым воздухом, довольно-таки приятным, точно пьешь колодезную воду и от наслаждения сводит зубы, падал легкий снег, подмачивая асфальт и укрывая карликовые деревья. Свету вся красота северной природы интересовала мало, она с раздражением отгоняла ветки, которые неосторожно задевали ее. Но войдя в школу, где уже выстроились дежурные, девочка натянула безразлично-надменное выражение лица и, раздевшись и отметив свой безупречный внешний вид, поднялась на второй этаж правого крыла в кабинет английского языка.

Первым, что она увидела, – это стоящих у двери ненавистную Измайлову и прекрасного Самойлова. Черные узкие джинсы со множеством декоративных колечек и «молний», черная обувь в виде странной смеси балеток и кед, черный лак на ногтях, и белая трикотажная кофта с капюшоном и двумя кармашками впереди, волосы заплетены в объемную косу – весь вид Вари вызвал в Копейкиной новый прилив злости. Она в очередной раз напомнила себе, мысленно пытаясь расслабиться, что в новенькой нет ничего выдающегося, лицо симпатичное, но не более, фигура угловатая и посмотреть не на что, одежда странная, а роста от силы сто шестьдесят три сантиметра. Только волосы красивые. Самойлов же, тут Света позволила себе широко улыбнуться, прекрасно смотрелся в классических брюках и рубашке.

– Я уже сказала, – услышала Света, подходя ближе, – прекрати за мной ходить! – Измайлова выглядела раздраженной. Строит из себя недотрогу? Или делает вид, что ей Олег не нравится? Ага, как же, знаем таких выскочек! – Встречаться мы не будем. Мне это совершенно не интересно, и ты мне не нравишься, – холодно отрезала девочка.

– Что бы ты ни говорила, – ответил Самойлов с какой-то отчаянной и нездоровой решимостью, – я не сдамся!

Измайлова буркнула какое-то ругательство и скрылась в кабинете. Самойлов постоял, заметил Свету, яростно окинул ее холодным взглядом, отчего она невольно отшатнулась назад, и ушел следом. Копейкина почувствовала, как щеки обожгло не то смущение, не то стыд, а зубы свело от злобы. Сердце сумрачно билось. Что могла знать глупая Измайлова? Самойлов хоть и сверкал великолепной улыбкой, швыряясь ею, точно конвертом во все стороны, отчего представительницы прекрасной половины человечества млели, но к девочкам относился крайне холодно. Только к Марине Пронкиной, подруге детства, Олег проявлял тепло и дружелюбие. Это Света знала со слов, в школе их общение сводилось к минимуму. А эта… эта… эта… выскочка! Не знает своего счастья и воротит нос! Поэтому Копейкина раздражалась с каждой секундой сильнее. Если бы Варя поступала, как остальные подхалимки, реакция королевы была другой. Девочка не видела, возле нее собирались темные урчащие комочки облачков-эмоций,

с радостью подпитывающихся ее настроением.

Света передернула плечами и вошла в класс. Катя Дмитрова уже заняла им первую парту среднего ряда и что-то стремительно строчила в блокнотике. Наверняка все видела и слышала. Копейкина чуть усмехнулась. Эта особа не упустит своего. Уж не собирается она стать жадным журналюгой, вырывающим сенсации с рьяностью пираньи? Впрочем, какое ей дело? После окончания школы Света забудь обо всех этих людях, как о страшном сне. За исключением Самойлова. На него у отличницы далеко идущий прожект.

17

Привычная жизнь Оли Пряжкиной навсегда потеряла прежнее русло. Как уже говорилось, девочка погрязла в чтении всевозможных книг. Это не только помогло ей поверить в существование скрытых сил, но и определиться с будущим. Неожиданно для домочадцев, людей аналитического склада ума, Оля решила учиться на филолога и связать жизнь с литературой и языкознанием. Учительница русского языка поразилась ее порыву, увидев «пять/пять» за сочинение, что случилось с Пряжкиной впервые. Так же она переменила музыкальные вкусы: по утрам, благодаря влиянию Вари и Ярика, слушала рок в разных разновидностях, вечером за уроками классику – Вивальди, Моцарта, Дебюсси, Шопена; неестественный цвет лица сменился вполне обычным, но худоба осталась, правда, в отличие от Насти, с неплохой, в будущем, фигуркой; сладкое разлюбила, и сахар не клала даже в кофе. От прошлой Оли осталась только роскошная коса.

Настя продолжала воротить от подруги нос. И у Оли закрадывалась мысль, что слово «подруги» провалилось камнем в прошлое и выкапываться не планировало. Впрочем, Пряжкиной повезло. Спустя неделю, как началась вторая четверть, Колесов оттаял и даже извинился за несдержанность и равнодушное поведение. Одуванчиков больше не спрашивал о том, что изменило девочку, но постоянно находился рядом, и они крепко сдружились. А еще Варя не бросала бывшую «преступницу». Измайлова поделилась с Олей предположениями по поводу неудачного приворота на Самойлова, девочки решили вместе подумать, что же с этим делать. Для Вари Пряжкина стала ближе Лены, внезапно отдалившейся и ходившей с Настей.

У Вари были проблемы. Оля прекрасно это видела. Из-за Самойлова. Ее заинтриговало происходящее, поэтому девочка не пускала с подруги глаз. В четверг, шестнадцатого ноября, Пряжкина спускалась с третьего этажа из кабинета ОБЖ, когда услышала шум у туалета. На лестнице ее настиг звук падающего предмета на пол. Что-то похожее на телефон или плеер. Характерный такой звук.

– Ты еще не поняла? – прогудел противный голос, и послышался толчок. – Хватит вести себя, как дурочка. Считаешь, ты лучше других, выскочка?

– Ты сейчас о себе сказала? – иронично спросила Измайлова.

Оля испуганно вдохнула и поспешила на голоса. Ей открылась неприятная картина: больше десяти девочек зажимало Варю в углу. Ими верховодила высокомерного вида блондинка в строгом черном платье. На полу валялся, по-видимому, вырванный из рук пленницы плеер.

– Прекрати уже ошиваться около Самойлова! – прошипела Копейкина, которая начала травлю Измайловой на прошлой неделе. Начиналось все с безобидного игнорирования. Света ликовала, ведь какое-то время оно работало. Даже Морозова практически не разговаривала с Варей, но через два дня ничего не изменилось, и королева пыхтела от злости. История с украденным телефоном тоже прошла. Никто не поверил, будто Измайлова воровка несмотря на то, что ей так умело подкинули его в сумку. Варя не выглядела подавленной или расстроенной, и у Светы не получалось ее сломать.