Магистериум морум
Шрифт:
Распятый был недвижен, но руки немного покачивались, показывая, что верёвок нет, а он сам, растопырившись, висит во тьме.
– Эй, выходи! – крикнул магистр, не понимая, кого зовёт.
Он хотел видеть тварь, которая створила всё это. Если это окажется Борн…
Демон подошёл слишком близко к магу, вёл себя с ним, словно человек, но изменился ли Борн в своей сути? Стал ли он кем-то иным, а не пожирателем людских душ?
Борн – прежде всего враг, чужак, иной, непохожий. Он и не обязан был оказаться таковым, каким магистр Фабиус понадеялся его увидеть. Маг сам наделил демона человеческими чертами. И вот пришла
А может, для Борна предательство как раз и явилось решением всех его проблем? Или оно – нечто домашнее и обыденное для демонов? Может, в Аду следует поступать именно так? Может, инкуб всего лишь сумел отыскать сына, пока Фабиус спал? Забрал его душу и…
Что же сумело поднять тьму из Адских глубин? Неужели мир людей, устами и делами мага, тоже доверился демону и был разрушен?..
Но так ли это на самом деле? Борн ли тому виной? Или здесь поработали те, тёмные злые силы, что сами начали игру с миром людей? Что поселили в Ангистерне беса под видом префекта? Беса, сгубившего всех тамошних магов, заселившего город своими сородичами, погнавшего глупых горожан на бунт и смерть?
Разве Борн всё это устроил? Разве Борн гнался за магом, разверзая пропасти и выбрасывая оттуда адских зверей? Разве Борн позвал в людской мир фурию, которая пожирала по ночам женщин? Но кто же?
Маг ощутил, что мир вокруг внимает ему и ждёт его слова. Ждёт, что он обвинит инкуба. Ведь кого ещё подозревать в предательстве, нежели нечаянного помощника, что волею судеб и собственной воли встал у него за спиной?
Воля – вот самый страшный дар бытия. Больше всего мы боимся пойти по ней, по собственной воле. Сделать так, как решаешь сам. Не обмануть и не обмануться, ведь всё только в твоих руках. И лишь ты виновен в своём выборе. Более – никто. Ни демоны, ни ветры чёрные….
«Если предатель Борн – сумей обмануться сам! – подумал маг, и губы его скривились в вымученной улыбке. – Смотри, магистр Ренгский, – сказал он себе. – Демоны бросают тебе подсказку. Мол, это не ты, старый больной дурак, довёл свой мир до самых границ безумия собственными ошибками. Это всего лишь демон! Чужак! Пришлый! Коварный и непознанный! Не ты доверился ему по глупости и малодушию, а это он толкал тебя под руку! Ну что ж... Смейся тогда!»
И Фабиус захохотал.
Глава 33. Плачущие
Мы пожинаем в жизни то, что посеяли:
кто посеял слезы, пожинает слезы; кто предал, того самого предадут.
Луиджи Сеттембрини
На земле как в Аду, день 24-й.
Алисса пересчитывала потраченные деньги, загибая для верности пальцы. 4 дигля и два глея она отдала за крепкий деревянный возок с тентом и старого буланого мерина, похоже, слепого на один бок. За возницу заплатила его хозяину два глея. Вон он, хлопает без толку вожжами, всё равно старая скотина не может идти быстрее, плетётся себе шагом. Два дигля ушло на дорожные сборы и одежду для Белки, что спит сейчас, свернувшись под тентом на свежем сене. Один дигль и семь глеев ушло на вяленую рыбу, хлеб, яблоки и гостинцы. Тут Алисса ничего не смогла с собою поделать. Она заметила, что Фабиусу очень по вкусу пришёлся козий сыр – солоноватый, с резким запахом, подаваемый к красному вину. Она купила сразу три больших сырных головы, оттого и вышло так дорого.
Алисса вздохнула, мысленно пересчитывая деньги. Для этого ей не надо было доставать их из платка, что был спрятан между грудей. Она помнила каждую монету, все её стёртые бока и зазубринки, ей трудно было расставаться с каждым из диглей, ведь это был единственный подарок Фабиуса. Ни платка, ни брошки не ставил он ей, лишь ласку и деньги.
Возок тряхнуло: старый мерин сбился с шага, потянул в бок, едва не вывернув людей на дорогу. Возница не сплоховал: спрыгнул, подхватил старика под уздцы, закрывая ему шапкой глаза. Алисса привстала: что-то чёрное виднелось вдали.
– Эй, это что там?! – спросила она.
Возница вытаращился.
А чёрное впереди, всё пухло и ширилось. Вот уже и ветер поднялся, и гулкий стон пошёл из-под земли.
– Земля енто стукает, – пробормотал возница, повисая на морде хрипящего коня. – Дай-ка плащ, господарка, морду ему закутать, а то ведь субьёт.
Конь дрожал всем телом, пятился, ударяясь о возок.
Алисса, не разбирая, вытащила новый зимний плащ, потом отбросила и сдёрнула с сена старую скатерть. Вдвоём они плотно увязали мерину морду. А Тьма тем временем затопила весь горизонт.
– Верёвку там дай, господарка, в возку, и ноги, мобуть, путать нада, – забеспокоился возница.
Алисса бросилась за верёвкой.
И вовремя! От черноты отделился лоскут и понёсся к ним. Конь застонал, не видя ничего, но чуя страшное.
Земля уже ходила ходуном у людей под ногами, когда они путали мерина.
Где-то впереди закричали, мимо пронеслась взмыленная лошадь без всадника.
– Лезь в возок, господарка! – буркнул возница.
Но Алисса не послушалась. Она помогала мужику путать мерина, подавая то нож, чтобы отрезать лишний конец, то придерживая конские ноги.
Земля поднялась, лопнула, и впереди разверзлась ямища с отвесными краями, какие бывают у оврага. Оттуда вылетело вонючее облако дыма.
– Ой-ой, – запричитал возница и попятился.
Из разлома в земле вылезла некрупная тварь, похожая на летучую мышь, но величиной с кошку. Она волочила крылья и шипела, разевая алый, усеянный шильцами зубов, рот.
– Оглоблю режь! – закричала Алисса. – Бей её оглоблей!
Но возница, увидев адскую тварь, запричитал и полез прятаться под возок.
Алисса покрепче сжала в руках нож, которым резала верёвки, подалась вперёд. Тварь чем-то напомнила ей несчастную Алекто. Поди, такая же никчёмная и тупая гадина!
Главное – не показать страх. Говорят, страх-то они и чуют!
– А ну, пошла прочь! – изо всех сил крикнула Алисса, размахивая ножом и лихорадочно вспоминая, нет ли в возке подходящей палки.
Тварь с сомнением посмотрела на женщину, потом на возок, но крылья её так и не раскрылись, и она, шипя, поползла прочь. Алисса кинулась было резать ремни на оглоблях, а потом вспомнила, что в возке под соломой лежит крепкая палка из белой акации, какие всегда берут с собою в дорогу крестьяне. Им не положено законами иметь другое оружие, а в дороге могут встретиться лихие люди.