Магистериум морум
Шрифт:
— Законы Ада нарушены! — запоздало взвыл он.
Голос старого демона сорвался на писк, но Борн вытянул руку, раскрыл ладонь, пошевелил пальцами, и помехи исчезли.
Это было обидно, но изгой и в самом деле был сильным и умелым демоном.
— Это он! Маг! Он нарушил закон Сатаны! — взвизгнул Анчутус, материализуясь рядом с Пакрополюсом.
За его спиной с едва слышным чпоканьем начали один за другим проявляться бесы. Анчутус решил на этот раз явиться с группой поддержки.
Магистр вгляделся в беса. Обвинение мало задело его, а вот в самом рыльце чудилось что-то, уже виденное раньше…
Пакрополюс
— Мы знаем, что из Нижнего Ада, в нарушение всех норм сношений между людьми и демонами, была похищена фурия по имени Алекто!
Он выпалил это и замялся. На фоне трёх десятков нечеловеческих морд, обвинение в похищении одной единственной адской особы казалось странным.
— Люди готовы вернуть Алекто в Ад, — кивнул Борн.
Ему надоело вещать, и голос его звучал тише, но всё также проникновенно.
— Мы требуем не только вернуть Алекто, но и наказать похитителя! — Пакрополюс приосанился, выбравшись из болота справедливости на менее зыбкую почву отмщения.
— Человеческого мага! — поддакнул Анчутус.
Фабиус нахмурился. Голос беса тоже показался ему знакомым… Но где он мог слышать его?
— Сначала похитителя нужно найти, — усмехнулся Борн и пристально уставился на Анчутуса.
— Мы, бесы, заявляем протест! — не сдавался тот, хоть от взгляда Борна прямо-таки нагрелся и покраснел. — Похититель известен! Это человеческий маг, что стоит рядом с тобой, инкуб! Я готов свидетельствовать…
Анчутус осёкся — ощутил, как у Пакрополюса задёргалась щека.
Чего может стоить свидетельство беса? Да хоть бы и всего их сонма?
— Не торопись, — покривился Борн, пытаясь скрыть презрение. В былые годы он не снизошёл бы до разговора с бесом, но сейчас — выбора не было. — Сначала я расскажу историю, которая случилась здесь двадцать лет назад.
Пакрополюс важно кивнул. Он просто не знал, что говорить.
Инкуб посмотрел на замерших горожан и тварей и простёр руку над их головами, рассеивая им же созданный свет.
И покрывало истины спало с людей. Лица их вновь стали обычными, перепутались, уравнялись. Люди и сущие замерли, оглядываясь. Они не в силах были осмыслить увиденное и понять, что случилось с ними.
— Слушайте и смотрите! — приказал Борн.
Он подошёл к зеркалу в центре помоста, чтобы его видели все.
— Двенадцать веков назад, жители вашего города уже бунтовали против установленного Сатаной порядка. Да, Договор о том, что Сатана защитит мир людей, но и возьмёт посмертную плату их душами был жесток. Но Изменяющийся один мог спасти тогда живущих на земле. Границы между землёй и Адом пали не по его вине. Сущие готовы были пожрать всех. Сатана предложил единственно возможное спасение. Но жители Ангистерна, убив подписавших Договор магов, предали живых своего мира. Разорвали свою часть цепи. И Сатана, в наказание, открыл путь в Ад прямо в горде, а людей его покарал безумием. И полилась кровь. От заката и до заката не только адские твари пожирали людей, но и горожане убивали друг друга. Братья шли против братьев, дети — против матерей и отцов. И когда снова взошло солнце, магистрам, что весь день и всю ночь спешили сюда, чтобы заменить повешенных, показалось, будто город утонул в крови, так много её текло по улицам. Но погибли не все. И семя предательства, упавшее в Ангистерне, уцелело. Двенадцать веков ожидало оно своего часа, и наконец проросло.
Борн говорил тихо, но ещё тише было на площади:
— Предатель людей, человек по имени Селек Грэ родился здесь, в Ангистрене. Он был таков, что не пожалел собственной души, дабы обрести богатство и власть. Он вступил в преступный сговор с магистром, членом Магического Совета Ахарором Скромным. С помощью мага Селек Грэ дал пожрать свою душу мелкому бесу из Верхнего Ада. И человек умер, а демон в его обличии воцарился в Ангистерне в личинах префекта города и самого страшного его разбойника, называемого Барбр. Так он держал власть над городом днём и ночью. Но созданиям Ада всегда мало достигнутого. Казалось бы, бес прекрасно устроился на земле, но жажда ещё большей власти сжигала его. И тогда он замыслил страшное преступление.
Зеркало затрепетало, и все — и Пакрополюс, и горожане, и твари — увидели в нём две луны над заброшенным кладбищем. А потом узрели воочию, как магистр Ахарор собственными руками, старческими и некрепкими, вкапывает столбы для виселиц на месте древней казни трёх магов. Как подводит старенькую кобылу, чтобы тянуть верёвку, иначе как вешать без помоста? И как ночь за ночью тела магистров одно за другим дёргаются в последней пляске.
Обряд проходил тайно. Ахарор и бес в обличии Барбра — собственноручно казнили незадачливых магов. И вот уже два тела висели, привлекая ворон, а третий пленённый магистр стоял на коленях с петлёй на шее.
В какой-то момент плоское бородавчатое лицо разбойника стало больше зеркала, звуки усилились, и вся площадь услышала, как он зашептал Ахарору:
— Убей мага! Убей! И мы сумеем выдернуть фурию из её огненного мира! Проклятие всех, преступивших закон, защитница мёртвых, она станет вечной карой для мира людей! Сам Сатана отступится от него, и власть наша станет полной!
И тут Фабиус прозрел, где он слышал этот голос!
Магическое зеркало, словно внимая ему, жалобно звякнуло и переключилось с уродливого, усыпанного бородавками лица Барбра, на гладкую мордочку беса.
Анчутус взвизгнул и попятился.
— Вот он, похититель! — закричал Фабиус.
Бес обхватил себя лапками и начал размываться в пространстве, но старый демон схватил его за ухо и не дал сбежать.
Приятели Анчутуса заверещали, вцепились в Пакрополюса. Завязалась потасовка.
Силы были неравны — один демон стоит десятков бесов. Но Анчутус готов был пожертвовать несчастным ухом! Он рванулся изо всех своих бесяцких сил!..
И тут Борн протянул разом удлинившуюся длань. Гигантская тень от неё схватила Анчутуса в его адском мире!
Бес пронзительно завизжал! Зеркало затряслось и пошло трещинами! Воздух на грани двух сред вспыхнул, и запах гари ударил Фабиусу в нос.
Люди на площади в страхе попадали на землю. В Аду бесы — соратники Анчутуса — в бросились вон из зеркальной комнаты, спасаясь от очумевшего стекла, которое отбрасывало колючие, разящие тени. И тогда Пакрополюс, не растерявшись (что ему было терять?) спеленал Анчутуса надёжным заклятьем.
Борн убрал руку, и зеркало перестало дрожать и слоиться. Но зато бес начал мелко трястись, ибо возмездие Ада — это пружина, сокрытая в самой сути его детей.