Магистериум морум
Шрифт:
Сердце стучит глухо и тяжело, словно кровь в жилах всё гуще. Перед глазами — смуглая нагота инкуба. Гибкая. Горячая. Магу приходится пользоваться особенными заклятиями, чтобы принять в себя его флюид и не изжариться заживо.
Раньше инкубы не были так горячи. Этот — особенный, или он сам, Фабиус Ренгский, истончился, и не может уже выносить всей меры адского огня?
Инкуб не умеет любить, но способен брать. А когда берёт — отдаёт и себя всего. Такова суть привычного ему процесса соития. Там, в Аду, демоны во время любви становятся одним целым друг с другом. Нелюди,
Всё ближе каменное крыльцо, винтовая лестница. И запах… Пряный волнующий запах инкуба.
Пентаграмма вспыхнет, когда магистр переступит порог. Демон поднимет голову навстречу: он тоже ждёт, думает, боится…
Маг сбросит одежду на ходу, читая заклинание, шагнёт к пентаграмме. Нагота встанет перед наготой. Страх перед страхом. Желание — перед желанием.
Демон поднимется навстречу магу, но, ощутив холод, отшатнётся в ужасе.
То, что происходит меж ним и магом, порождено страхом, а не любовью. Инкуб надеется, что человек, удовлетворённый ласками, отпустит его. Маг же надеется, что инкуб не сумеет расплести сложную сеть заклятий и причинить вред его настоящему телу.
Оба они — лгут. Или — не оба?
Фабиус оглядывается — ему кажется, что мутное балконное стекло строит рожи. Даже стекло подозревает, что лишь он… Только он — лжёт!
Демон — любит его, как умеет. В чём может быть его обман? Он-то не набивался в любовники к человеку. Он — пленник, и хочет купить любовью свободу. Он не знает, что маг выпьет сущего, как кубок с вином.
Магистр Фабиус застывает перед входом в башню, оглядывается тревожно. Очень темно: тучи закрыли глаза двух лун. Он открывает тяжёлую дверь, уверенно шагает по тёмной лестнице. Свечи не горят, но он тысячи раз ходил здесь. Тело помнит щербины и сколы на ступенях, выступы и неровности каменной кладки.
На третьем, самом верхнем этаже, Фабиус невольно замедляет шаг, прислушивается. В пентерном зале тихо, но магистр знает: демон здесь, он ждёт.
Фабиус сбрасывает у порога одежду и открывает дверь. В зале жарко, словно в предбаннике. Маг сразу же упревает. Шаг, второй… Мокрый от пота, он замирает у пентаграммы, не решаясь переступить алую огненную черту. Серый мрамор холодит босые ступни.
Он оглядывается — дверь в зал осталась приотворённой. Что ж, пусть будет так: слишком душно.
Демон оставляет конвульсивные попытки вырваться, поворачивает голову. Глаза его словно подёрнуты пеплом и уже не вспыхивают.
На миг их чувства соприкасаются, и маг понимает — инкубу холодно.
Ещё один шаг. Пальцы нащупывают ледяную канавку пентаграммы. Огонь, что течёт по ней, тоже хладен, и Фабиус вздрагивает всем телом.
Инкуб поднимается ему навстречу. Магические путы слегка ослабевают на нём. Он всё ещё надеется, что маг удовлетворится и отпустит его. Глупец.
Фабиус улыбается и раскрывает объятья. На считанные мгновения демон и человек сливаются, растворяются друг в друге. Маг становится чуть-чуть демоном, инкуб — слегка человеком. Жарко… Как же жарко!
Долго продлиться такая связь не может. Фабиус задыхается, в висках у него стучит всё сильнее. Ему плохо. Ему кажется, что кровь его — горит!
Он горел так и раньше, но каждый последующий раз — всё больнее. Бессмертие стоит дорого. Для обоих.
Маг терпит, сколько возможно, а потом разрушает магические единство, отшатывается, вновь переступая алую черту. Падает на колени и тяжело дышит.
Инкуб без сил стекает на мрамор. Он берёт в себя так много холода, что взамен вынужден отдать весь свой жар. Вместе с жизнью. Он не умеет иначе и не способен удержаться, сливаясь с Фабиусом до самого дна. Это хитрый человек прячет часть своего естества, скрывая имя и суть за заклятиями.
Маг постепенно остывает и выравнивает дыхание. Он вобрал в себя средоточие огня сущих! У него — получилось! Опять! Это ещё 40 лет жизни.
Он поднимается и делает шаг к дверям, к одежде. Оглядывается: демон дрожит от холода и усталости в своей холодной клетке. Скоро он ощутит, что огонь оставляет его, а холод сковывает члены, делая их хрупкими и ломкими. Тогда он попытается отомстить и, умирая, сумеет освободиться на то самое длинное мгновение, когда был одним целым с коварным человеком. Но найти его не сумеет, ведь настоящего имени он не знает. И молния поразит фигурку на алтаре.
Истратив последние силы на месть, тело демона провалится в небытие. Пентаграмма покроется пеплом, и можно будет собрать щёточкой то, что осталось от сущего и ссыпать в глиняный горшок. Авось, пригодится.
Фабиус тянется за одеждой, ступает за порог, вздрагивает от холода и… просыпается в холодном поту.
Он знает, что означает сон: это инкуб ищет его, нащупывает его душу среди теней! Он где-то рядом и жаждет мести!
Фабиус поднялся до света, ёжась от сырого холода — иней лежал на траве. Он растёр руками лицо и, чтобы взбодриться, побрёл на поиски спутанных лошадей. Хел уснул, пригрев своим телом лекаря, и кони ушли к ручью.
Вернувшись с лошадями, магистр не нашёл ни остатков костра, ни спутников. Он выругался, обозвав себя беспамятной совой, чем и разбудил демонёнка.
Морок с ложбинки тут же спал, и маг понял, что не память его подвела, а Хел прикрыл место ночёвки хитрым колдовским пологом. Выйдя из-под пелены заклятья, маг сам попал под его действие. Удивительный феномен…
Фабиус с любопытством взглянул на юного демона, раздумав его ругать.
Путешественники поели холодное — в утренней стылости звуки и запахи готовящейся еды разнеслись бы слишком далеко — и тихонечко выбрались на дорогу.
Ехали медленно, озираясь. Фабиус привычно сжимал на груди магистерский камень. Он тщетно искал вчерашнее марево — магическая сеть исчезла или сокрылась от его чувств, лишь вороны орали вдали.
Но вот дорога вильнула, впереди показался частокол из стволов молодых сосёнок. За ним и скрывался знаменитый придорожный трактир «Под соснами».
Обустроен он был как небольшая крепость, и маг решил, что в самом трактире его ждут меньше всего. Ну кто бы, почуяв капкан, дуром в него и полез?