Магистр дьявольского культа
Шрифт:
— Вот видите! Кроме того, я всё ещё не совсем понимаю, даже если бы я виделся с Мо Сюаньюем, для чего мне нужно было притворяться, что я его не знал? Разве в этом была необходимость?
Вэй Усянь улыбнулся.
— Нет-нет, просто мне это казалось странным, вот я и спросил, ничего такого.
Однако про себя он подумал: «Разумеется, для того, чтобы испытать этого «Мо Сюаньюя», проверить, действительно ли он является настоящим Мо Сюаньюем».
Откуда у Мо Сюаньюя, которого каждый характеризовал как трусливого человека, бессильного постоять
Почему левая рука Чифэн-цзуня оказалась выброшена на произвол судьбы? Неужели Цзинь Гуанъяо допустил оплошность и проморгал её?
И почему она появилась не где-то ещё, а именно в деревне Мо, где Мо Сюаньюй принёс себя в жертву, и где на неё столь удачно наткнулся только-только возродившийся Вэй Усянь?
Погребением тела Чифэн-цзуня занимался Орден Цинхэ Не. Так неужели столь сильно почитавший старшего брата Не Хуайсан за все эти годы совершенно не заметил, что труп кем-то украден?
Вэй Усянь всё больше склонялся к тому, чтобы поверить в другую версию.
Возможно, до того как Не Минцзюэ покинул сей мир, Не Хуайсан действительно был «Незнайкой». Но после смерти брата он узнал всё. Включая то, что тело Не Минцзюэ кто-то подменил, а также истинное лицо его Третьего брата, которому он в прошлом так доверял.
Он пытался отыскать тело брата, однако, потратив несколько лет и приложив неимоверные усилия, нашёл лишь одну, левую, руку.
На этом поиски застопорились, за неимением подсказок к дальнейшим действиям. К тому же рука оказалась необычайно свирепой, с ней было очень трудно совладать, и оставлять её при себе означало лишь непрерывные кровопролитные события. Поэтому он вдруг вспомнил об одном человеке. О том, кто в совершенстве умел управляться с подобными вещами и решать подобные вопросы.
Старейшина Илин.
Но Старейшину Илин давным-давно разорвали на мелкие кусочки, что же предпринять в таком случае?
И тогда он вспомнил об ещё одном человеке.
Мо Сюаньюй, которого с позором выгнали из Башни Золотого Карпа.
Возможно, чтобы выудить кое-какие сведения из Мо Сюаньюя, Не Хуайсан разговорился с ним и, слушая жалостливые речи, узнал о черновиках с запретными техниками, которые хранил у себя Цзинь Гуанъяо, и из которых Мо Сюаньюй узнал о древнем тёмном ритуале. А после подтолкнул Мо Сюаньюя, подвергавшегося на тот момент унижениям со стороны родственников, совершить акт мести посредством ритуала жертвоприношения.
Но какого же озлобленного духа призвать?
Разумеется, всё того же Старейшину Илин.
И когда Мо Сюаньюй, не в силах больше выносить подобной жизни, наконец решился на проведение кровавого ритуала, Не Хуайсан воспользовался моментом и подбросил левую руку Чифэн-цзуня, словно горячую картофелину, которую сам уже был не в состоянии удержать.
С этого момента замысел успешно пришёл в исполнение, ему больше не нужно было тратить моральные и физические усилия для поисков остального тела Не Минцзюэ, все самые опасные и хлопотные задачи он скинул на Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Ему самому оставалось лишь внимательно наблюдать за их передвижениями.
Тот странный случай с Цзинь Лином, Лань Сычжуем, Лань Цзинъи и другими юношами, когда по пути им попадались мёртвые кошки, очевидно был специально кем-то подстроен. А если вспомнить ещё и «охотника» из деревни неподалеку, что указал им путь, но на самом деле вообще не существовал, становилось совершенно ясно — целью всех этих совпадений было заманить наивных молодых адептов в город И. Если представить, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи тогда опоздали на шаг и не смогли сохранить детей целыми и невредимыми, какая бы беда ни произошла с ними в городе И, теперь и этот несчастный случай наверняка записали бы на счет Цзинь Гуанъяо.
В общем и целом, чем больше преступлений приписали бы Цзинь Гуанъяо, чем больше ошибок этот всегда осмотрительный злодей совершил, чем больше улик набралось против него, и чем ужаснее в конечном итоге стала его смерть, тем лучше.
Лань Ванцзи лезвием Бичэня перевернул чёрный ящик, что стоял у гроба, мельком осмотрел заклинания, вырезанные на нём, и сказал Вэй Усяню:
— Голова.
Вероятно, первоначально ящик использовался для хранения головы Не Минцзюэ. Наверняка именно здесь Цзинь Гуанъяо и закопал её, когда перепрятал из Башни Золотого Карпа.
Вэй Усянь кивнул ему и спросил Не Хуайсана:
— Глава Ордена Не, известно ли вам, что хранилось в этом гробу?
Не Хуайсан:
— Откуда же мне знать? Но, судя по реакции Третьего… ой, нет, Главы Ордена Цзинь, должно быть, там хранилось что-то очень важное для него.
Примечания:
(1) Обр. о временном улучшении перед смертью.
Глава 110. Жало. Часть четвертая
Вэй Усянь сказал:
— Гробы нужны для того, чтобы держать в них трупы, конечно же. Полагаю, здесь было похоронено тело матери Цзинь Гуанъяо, Мэн Ши. Скорее всего, сегодня он пришёл сюда за тем, чтобы достать тело матери и с ним отправиться в Дунъин.
Лань Сичэнь ничего не ответил. Не Хуайнсан выдохнул тихое «А» и, будто его внезапно осенило, произнёс:
— О, конечно. Звучит очень разумно.
Вэй Усянь спросил его:
— Как ты думаешь, что бы сделал тот человек после того, как вырыл тело матери Цзинь Гуанъяо?
— Вэй-сюн, почему ты продолжаешь спрашивать меня? Сколько ни спрашивай, я ничего не знаю, и точка. — Немного помолчав, он продолжил: — Но… — Не Хуайсан медленно пригладил промокшие от дождя волосы. — Думаю, если этот человек так сильно ненавидит Цзинь Гуанъяо, то наверняка будет абсолютно жесток и беспощаден к тому, что тот ценит больше собственной жизни.
Вэй Усянь уточнил:
— Например, расчленит тело и будет держать конечности в разных местах точно так же, как было с телом Чифэн-цзуня?