Магистр Жак де Моле
Шрифт:
Куда могли убежать катары со своим священным грузом? Путь их лежал лишь к одному месту, которое было ближе всех к осажденной крепости. Место это называлось Ренне-ле-Шато. С него началось наше повествование. Много веков спустя после той памятной мартовской ночи простой сельский священник окажется на грани безумия, когда судьба позволит ему слегка соприкоснуться с одной из древнейших тайн мира.
Землями в районе Ренне-ле-Шато спокон веков владел род Бланшфоров. Они искренне сочувствовали катарам, и еретики именно там надеялись найти тайное убежище. Однако у Бланшфоров была и ещё одна жизнь. Этот род дал миру знаменитейшего Великого Магистра ордена Тамплиеров
К сожалению, все эти подробности не были известны бедному Гийому де Ногаре, который в слепой злобе своей даже и предположить не мог, насколько он, катар и "совершенный" близок ордену Храма и его тайным мистериям. Пожалуй, в этом и заключалась одна из причин описываемой нами трагедии.
VII
ИНТЕРМЕДИЯ
Как часто причиной грандиозных событий становится простое непонимание, простое невежество. Бог, словно специально запутывает слабый человеческий разум в лабиринтах неразрешимых противоречий. Видно, Богу свойственно трагическое мироощущение. И чем больше страданий, напрасных жертв и разочарований преодолевает человек, тем ближе он к своему Создателю, этому самому великому автору самой грандиозной в мире трагедии, называемой Жизнью.
Вот они, герои нашей драмы. Первым на сцену ступает Филипп Красивый. Измученный своей безнадежной любовью к покойной супруге, королеве Жанне, затмившей ему бескрайнее и бесподобное небо Франции, он не знает, на кого направит Гнев свой и поэтому видит в Тамплиерах тех, кто изменил делу крестоносцев, кто предал его святого деда, и кто стал причиной катастрофического обмельчания людской породы.
Следующим на сцене появляется слуга короля, тайный катар, Гийом де Ногаре. Он живет лишь одной местью. Он хочет уничтожить весь христианский мир и в Тамплиерах видит сейчас первых врагов своих. Перед его мысленным взором продолжают полыхать костры инквизиции, в которых горят его родственники, его предки и его братья и сестры по вере.
В Храмовниках, по трагической ошибке, видно, предусмотренной в этой вселенской драме, Ногаре видит только врагов. Бог направляет его слепой гнев в ложном направлении, дабы обострить сам конфликт, дабы сделать представление более величественным и запоминающимся.
И третьим на сцену появляется Великий Магистр, а за ним выстраивается массовка в виде бесконечной цепочки рыцарей Храма. Всем этим людям в разыгрываемой трагедии уготована роль жертв. На них направлен гнев самого могущественного монарха Европы, они утратили Святую Землю и теперь добровольно вернулись из Кипра в Париж.
Бог предусмотрел этот неожиданный поворот событий. Может показаться, что слепой случай стал причиной всего происходящего. Но что такое случай, как не верный слуга Бога, готовый выполнить любое приказание своего повелителя.
Де Моле и есть истинный герой надвигающейся катастрофы. Знает ли он, что ему грозит? Вопрос праздный. Своих любимцев Бог обычно предупреждает о готовящейся развязке, а де Моле - любима игрушка в этом представлении марионеток. Почему же тогда Магистр ничего не предпринимает? Почему ведет себя как слепой? Скорее всего потому, что сам Бог шепнул потихоньку на ушко старому Магистру о чем-то очень важном. Можно предположить, что Бог заранее рассказал рыцарю
Но все ли доверил Бог де Моле? Не разыграл ли он и эту фигуру? Не скрывается ли здесь куда более важный смысл, чем простой процесс над Тамплиерами и безропотное подчинение Магистра своей Судьбе?
Посмотрим, посмотрим, куда приведет нас эта драма. А пока наберемся терпения и будем по-прежнему смотреть на сцену, где столько великих людей в скором времени столкнутся лицом к лицу, как фигуры в театре марионеток, чьи нитки, прикрепленные к рукам, ногам и голове, уходят высоко-высоко на верх, к огромной растопыренной ладони, затерявшейся в густых молочно-белых облаках.
Но вот неожиданно на исторической сцене появляется совсем непримечательная фигурка сельского священника. Он мечется, не знает, что делать и вызывает по началу смех у публики. Это петрушка, шут, который должен развлекать зрителей в интермедиях. Но слишком уж трогательны его движения, слишком много в нем узнаваемого. И мы начинаем понимать, что шут этот - мы с вами, люди будущего, с которыми Бог уже давно перестал вести задушевные беседы. Добро пожаловать, господин сельский священник, дорогой Беранжер Соньер. Мы немного позабыли о вас в нашем повествовании, но уверяю вас, обязательно, обязательно вспомним. Дайте только время.
VIII
ВЫЗОВ СУДЬБЕ
Во время пребывания короля в замке Тампль, Храмовники вели себя так, словно сознательно бросали вызов Судьбе. Своим поведением они подчеркивали свою полную независимость от королевской власти. Король был лишь гостем, хотя и почетным. Его водили повсюду. С ним рядом всегда находился Магистр, а также Гуго де Пейро, Жоффруа де Гонневиль и Жоффруа де Шарне. И хотя за стенами мощной башни продолжала бесчинствовать толпа, Тамплиеры ни как не проявляли своего беспокойства по этому поводу. Взять подобный замок да ещё с таким гарнизоном разбушевавшимся простолюдинам, поднявшимся на бунт не ради святой цели, а из-за "порченых" денег, вряд ли было возможно. Когда назойливый шум толпы становился невыносимым, то по приказу Магистра за ворота замка выезжал небольшой отряд рыцарей, состоящий из закаленных бойцов, уже успевших показать свою доблесть в недавних битвах с сарацинами.
Эти мрачные воины с алыми крестами на белых туниках молча выезжали по двое в ряд и вставали как вкопанные у самых ворот. Они были подобны в этот момент каменным изваяниям. Лишь лошади, потряхивая гривой или ударяя от нетерпения копытом, разрушали это общее впечатление окаменелости. Подобно колдовским чарам величественная невозмутимость рыцарей постепенно начинала распространяться и на толпу. Но если ближайшие ряды легко поддавались этому магическому воздействию, то люди, оказавшиеся в дальних рядах, не могли понять, в чем дело, и продолжали шуметь, изо всех сил напирая на тех, кто почти вплотную подступал сейчас к вооруженным воинам.
Однако шум постепенно стихал, и толпа, как завороженная, смотрела через какое-то время на всадников в белых мантиях и с красными крестами.
Затем рыцари также внезапно разворачивались и исчезали за тяжелыми воротами. Проходило ещё какое-то время, и люди, забыв о магическом воздействии мрачных всадников, вновь принимались за свое и вновь успокаивались, когда ещё один отряд Тамплиеров выезжал из ворот, чтобы заворожить и успокоить бунтующих лишь одним своим грозным и невозмутимым видом.