Магия вернётся в понедельник
Шрифт:
После еды Паша повёл меня наверх.
– Пашк, а что значит – “Отдача пошла не туда”? – решилась я на вопрос.
– Ты никогда не слышала про отдачу от магии?
– Неа. Это как у автомата?
– Да. Только магическую отдачу может воспринимать не только тот, кто творит волшебство, но и тот, на кого он эту отдачу перенаправит. Ещё она может уйти в воздух, но это чревато разрушительными последствиями.
– Насколько разрушительными?
– Помнишь взрыв в столичном метро два года назад?
– Конечно, я там неподалёку работала. –
– Опытные маги умеют перенаправлять отдачу в землю, но это сложно. – Павел замолчал, а потом продолжил несвязно. – На нас летела машина – серебристый внедорожник. Он остановился из-за магии. – Павел побледнел.
– Прости.
– Не надо. Просто теперь мне надо как-то выпутаться из этой истории, а я не знаю как. Вот и сижу здесь, как в конуре.
– А почему комитетские сюда не приходят?
– Здесь место такое. Особенное. Деду как-то удалось добиться запрета для Комитета на вход в здание без приглашения.
– Серьёзный он был человек.
– Ты даже не представляешь насколько. – Пашка в ответ хихикнул, совсем как в универе.
Мы поднялись на третий этаж, и Павел поставил мой чемодан возле массивной двери из тёмного дерева.
– Я рад, что ты здесь. – сказал он с улыбкой на повзрослевшем лице и пошёл обратно.
– Я тоже. – ответила я ему в спину.
Кофейня семьи Миляевых занимала весь первый этаж красивого трёхэтажного здания. На втором этаже был офис, а так же комнаты для работников и постояльцев. На третьем жил Павел и его гости. Для меня он выделил гостевую комнату с отдельным санузлом, большой террасой и кабинетом.
Невероятно. Никогда не жила в такой роскоши. И это не про обстановку в комнате. Я зашла в комнату и замерла перед окном, беззвучно открывая и закрывая рот. Вид из окна вышиб из меня весь воздух и наполнил мои сморщенные внутренности отсветами разгорающегося заката. Он растекался по зеркальной глади водохранилища и тенями спускался с холмистого противоположного берега. Я вцепилась пальцами в оконную раму и открыла её, впустила в комнату золотистый свет и ясное небо. Снизу послышалась музыка.
И треснул мир напополам, дымит разлом
И льётся кровь, идёт война добра со злом
И меркнет свет, в углах паук плетёт узор
По тёмным улицам летит ночной дозор
*использован текст песни “Ночной дозор”, группы УмаТурман.
Я медленно разложила вещи и снова замерла перед окном. Закат выгорел и отступил за горизонт – уступил пространство для звёзд. Холмы почернели, справа огнями ответил на призыв звёздного неба город. Оторваться от этого пейзажа было сложно. Стоя здесь, и упиваясь прохладой весенней ночи, я позавидовала будущей Пашиной жене. Она будет жить перед этими окнами. Будет просыпаться и засыпать с этим чудесным видом. Тут же обожгла мысль – чтобы жена у Пашки появилась – надо, для начала, Пашу спасти.
За один наш разговор о магии, мы могли оказаться в тюрьме. После революции, произошедшей сорок лет назад, даже косвенные подозрения в применении магии могли привести к пожизненному заключению, а за доказанное применение магии наказание было одно – смерть. Жестоко, но, наверное, люди, когда проводили “смену”, знали, что делали. Хорошо, если знали, а не просто меняли миропорядок, добиваясь власти – тут же съязвил внутренний голос.
Бюрократическая машина неповоротлива, но это не значит, что она не найдёт способ выкурить Павла из кафе. Даже если удастся доказать Пашкину непричастность, он навсегда останется под бдительным присмотром Комитета. А если он причастен? – скрутила непрошенная мысль. Значит…
– И с какой это стати она решила, что сможет обыграть магический комитет? – спросил кто-то.
– Ха! Решила она… Да она просто сохнет по нему, так бы и…
– Да ладно тебе – сохнет! Смотри как ей здесь нравится. О жене его будущей думает – да она же охомутать его хочет, чтобы стать хозяйкой и этого дома, и кофейни.
– А вот это похоже на правду, да только ведь мотивации-то не хватит, чтоб до конца бороться с комитетом. Свалит же в конце-концов…
– Только денег поимеет от него. Ха-ха!
– Нет, ну надо же, какая наглость!
Я резко обернулась. В комнате никого не было. Я зашла в ванну, осмотрела туалет. Медленно вернулась в комнату, проверила шкаф и пространство под кроватью. Затем выбежала в коридор, но тут же вернулась обратно – пустота была очевидной. Что за ерунда? Голоса звучали чётко и близко. И они… Они говорили обо мне так, словно знали о чём я могла бы думать. Что за бред?
Я села на кровать и обхватила голову руками, а голоса, между тем, продолжали свой разговор, будто меня и не было рядом.
– Ой да ладно! Деньги. Да она на него прямо сейчас бы бросилась. Вы разве не помните, как она по нему в универе сохла? Всё мечтала его соблазнить.
– Ну скажешь тоже! Прям только соблазнить и хотела. Она же всё выясняла про его семью. Почву прощупывала – насколько он богат и стоит ли…
– А победила-то я! Она же потом уехала! И даже три года не показывалась ему.
– Покорить столицу решила. Вот умора-то!
– КТО ВЫ? – заорала я. – ПОЧЕМУ Я ВАС НЕ ВИЖУ? – я вскочила и начала метаться по комнате, размахивая руками.
– Ой, она что заметила нас?
– Смотри как интересненько получается.
– То есть она нас слышит?
– ДА КТО ВЫ ТАКИЕ! – закричала я, уже не стесняясь.
Голоса замолчали, зато в дверях появился Павел. Он взглянул на меня, и тут же выскочил из комнаты. Я помчалась за ним, но успела увидеть только краешек рубашки на нижнем пролёте. Топот не успел затихнуть, как начал возвращаться, а вслед за ним появился раскрасневшийся Павел и протянул мне небольшой серый камень.
– Что это? – спросила я.