Мальчишник. Райское наслаждение
Шрифт:
— Васенька, это элементарная притирка, — выводы Лады можно было назвать весьма разумными. В чем, в чем, а в науке сосуществовать с мужчинами она не имела равных. Это не значит, что она не ошибалась, но ее опыту можно доверять. — Можешь мне поверить, все вернется на круги своя, и ты будешь с улыбкой вспоминать о тех горестях, которыми сейчас полна твоя голова.
Почему я решила, что в любой, даже самой крепкой дружбе бывают моменты непонимания? Выслушав обеих подруг, я осталась недовольна и решила умолчать о других, не менее важных моментах. Во-первых, я не стала распространяться о том, что давно мечтаю родить ребенка. Мечтаю и боюсь этого одновременно. Вот такая у меня глупая, противоречивая натура. Думаю, что появление ребенка сблизит нас, подарит новые ощущения, совершенно новые и для Левы и для меня. Кажется, мы давно созрели, чтобы стать родителями. Девять месяцев брака — срок солидный хотя бы потому, что многие пары успевают за это время обзавестись младенцем. У нас это пока не получилось. Несмотря на предсказания Вари, девочка с голубыми глазами все еще оставалась только в планах. Честно говоря, мы не очень-то и трудились над решением этой проблемы. Да и проблемой это назвать трудно. Просто если бы в один прекрасный момент я пришла к Леве и сказала, что жду ребенка, он бы обрадовался, а я — испугалась, как всегда. Потому что все новое меня пугает, мне обязательно нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к неизбежным переменам. Я такая и, наверное, ничто и никто не сможет заставить меня стать другой. Я даже упрекнула Варьку, что ее прогноз о моем скором материнстве оказался ошибочным.
— А разве можно забеременеть на расстоянии? — удивленно вскинула на меня красивые брови Варя. С некоторых пор она начала пользоваться косметикой, вливаясь в ряды тех, кто делает это давно и основательно. — Ты — не Дева Мария, чтобы ожидать непорочного зачатия.
Варя намекала на частые командировки Левы, на то, что он и без них сутками не бывает дома, названивая мне то из офиса, то с очередного фуршета или банкета, на котором он обязан присутствовать. Я не домоседка, но даже меня стали утомлять эти частые походы в рестораны, постоянные презентации и чествования отцов города. Я вежливо отклоняла предложения Левы пойти вместе с ним и соглашалась лишь в тех случаях, когда он твердо говорил «надо». Порой я думала, что Леве больше подходит такая жена, как Лада. Для нее суета, пикники, рестораны, встречи — норма жизни. Она этим дышит.
— Ты долго еще будешь молчать? — Голос Лады, лишенный всякой сексуальности, присущей ей, вывел меня из состояния глубокой задумчивости. Я очнулась и снова оказалась на кухне подруги.
— Прости, — улыбнулась я, допивая остывший чай. Терпеть не могу холодный чай, кофе, но не могла же я попросить Ладу заварить новый. Я боялась, что это вызовет ее раздражение. Реакцию моей несравненной подруги порой трудно предугадать, так что я не стала рисковать. У меня слишком много поводов для раздумий, слишком много ожидающих решения проблем, чтобы сейчас получить еще одну в виде обиженной Лады.
— Я давно перестала обижаться на таких кисейных барышень, как ты, милая, но все-таки я должна знать, почему ты решила все носить в себе? Разве не проще, не легче поделиться с лучшей подругой, сообща разрубить узел?
— Легче, именно поэтому я не стану этого делать, — упрямо сказала я.
— Что за бред? Почему?
— Потому что долгие годы я только то и делаю, что жду подсказок. Для меня это все трудно. Пора самой брать ответственность за поступки, решения.
— Нет, ты просто обиделась и теперь пытаешься сделать мне больно, — взвизгнула Лада и вскочила из-за стола. — Ты напиваешься в стельку, а утром разговариваешь со мной, словно американский проповедник?
— Ты не понимаешь меня, — выдохнула я, решив, что наши разногласия сегодня заведут нас в тупик. Лада готова протянуть руку помощи, а я упрямо отвергаю ее. Это выходило за рамки ее понимания ситуации.
Может быть, все дело в том, что мне трудно признаваться в существовании Платона? Все дело в моих фантазиях о Димоне, которые были реальны лишь в моем воображении, в моем воспаленном мозгу? Я боюсь показаться законченной истеричкой. Но голубые глаза Лады сверлили меня, намертво приклеивая к холодной стене, покрытой итальянским кафелем.
— Ладуся, я вчера испытала потрясение, — я имела в виду мое ночное приключение, будь оно реальным или вымышленным. — Учитывая все детали, мне сейчас не с тобой нужно разговаривать, а с психиатром.
— Тебе нужен психоаналитик? — облегченно вздохнула Лада. — Зачем же так сложно? Я сегодня же повезу тебя на прием к настоящему волшебнику.
— Нет, я никуда не поеду. Единственное, что мне действительно нужно — это секс, — произнесла я и пристально посмотрела в голубые, озорно блеснувшие глаза.
— Секс?
— Я тебя удивила?
— Скорее успокоила, потому что это одна из легко решаемых проблем. Только подойти к ней нужно деликатно, учитывая…
— Мое семейное положение, — помогла я подруге.
— Именно. — Лада поднялась, чтобы включить чайник. — Еще чай будешь?
— Да, спасибо, — у меня все-таки появилась возможность напиться горячего, крепкого чая.
Глядя на безукоризненно прямую спину подруги, я думала о том, как это здорово в любых ситуациях сохранять выдержку, присутствие духа, несгибаемость. Я знала, что сегодня Лада позвонит Варе и пожалуется ей на мое несносное поведение. Хотя Варьке и без ее звонка все известно. Без подробностей, но суть — наверняка.
Пауза заняла ровно столько времени, сколько закипал чайник. Лицо подруги отражало мучительный мыслительный процесс, который должен завершиться конкретным планом действий по удовлетворению моего желания.
— Даже не знаю, что тебе посоветовать, — призналась Лада, хлебнув слишком горячий чай. Она обожглась, слезы выступили на глазах. Я не могла представить, что это слезы досады из-за того, что все не согласовывалось с планами моей подруги.
— Я в тупике.
— Вернется Лева, и все станет на свои места. Потерпи, милая, — улыбнувшись, Лада осторожно положила свою ладонь поверх моей. Это было уже не первым проявлением ее заботы и обеспокоенности. — Тебе нужно чем-то занять себя.
— Чтобы избавиться от плотских желаний? — Я выдернула руку. — У тебя точно есть чем заняться. Ты — настоящая деловая женщина, у которой полно дел, но это не компенсирует твою сексуальность, не мешает ей проявляться.
— Извини, я сказала чепуху.
— Ты еще посоветуй мне пойти в тренажерный зал покачаться, — не унималась я.
— Я ведь извинилась. Ну что ты хочешь услышать?! — Лада взяла сигарету. У нее было такое лицо, будто она знает какую-то очень важную тайну, но до поры до времени умалчивает о ней. — У тебя настолько все плохо с Лузгиным?
— Не плохо, а редко.
— Семейная жизнь налагает некие ограничения, — вздохнула Лада. — Тебе знакомо такое понятие «верность»?
— Да, к сожалению, — я уронила пылающее лицо в ладони и так, боясь встретиться с подругой взглядом, рассказала ей о Платоне, о мальчишке в бандане. Я упускала детали, но общее впечатление передала четко. Чем больше я говорила, тем большее удивление выражало лицо Лады. Когда я замолчала, она с облегчением выдохнула, покачала головой и спросила:
— Ты что-то говорила о психиатре?