Малец
Шрифт:
Не прошло и часа, как меня тоже выдернули в хозяйский дом.
Петр сидел за столом, пил вино из золоченой кружки и слушал болтовню Франца Лефорта. Стоило мне зайти, как Франц кивком обратил внимание царя на меня.
– Это тебя Васькой-дураком кличут?
– Спросил Петр, внимательно рассматривая, представшее перед ним седьмое чудо света.
– Васькой кличут, Государь, - отвечаю я, кланяясь, - а дураком уж год как не зовут.
– Что так? Поумнел?
– Нет, Государь, опыта набрался.
– Видел я умом небогатых, - улыбнулся Петр, - но чтобы дурак умным стал ... , не слышал еще о таком. А вот сейчас и проверим.
Молчу, а то скажешь чего, а он с похмелья...
– Говорят, твой отчим железный завод под иркутским острогом поставил. Что рассказать об этом можешь?
Ну, раз спрашивают, подробно отвечаю что и как.
– Так выходит, что всю медь, какую добыли, в монастырь сдаете, а отчима тогда интерес какой?
Опять рассказываю, в чем именно состоит наш интерес.
– Этот?
– Петр кивает на самовар, который стоит на приставном столике у стены.
– Он самый, Государь.
– А ежели не самовары, а пушки твой отчим делать сможет?
– Нет, - мотаю головой, - всей той меди, что выделали, едва на пять пушек может хватить, негде руду добывать. Вот если бы из чугуна лить.
– Из чугуна, пушки плохие выходят, - тут же возразил Петр, - рвет их часто порохом, да и недолго служат они.
– Смею думать, что недолго служат, от того, что их порохом при выстреле разъедает, а если сплав подобрать, то каверн меньше станет.
– Хм...
– Петр отставил кружку и повернулся к Гордону, - отрок-то зело разумен, не верю я, что он дураком был.
– Так и я не верю, но Ромодановский его не просто так с края земли приказал сюда доставить.
– Отпасовал претензию Патрик.
– А что разумен, так ты сам имел возможность до того убедиться, он с комедиантами пьесу разучивал.
– Хорошая пьеса, - хохотнул царь, и посмотрел на Лефорта, - ты вели, чтобы привезли записи аглицкие, будет чем людей иногда потешить.
– Так чего же мне с тобой делать?
– Вновь ко мне повернулся Петр.
– Зачем со мной, что-то делать, - вскидываю голову, - домой поеду, там меня родные дожидаются, мать, сестры, да и отчиму я нужен.
– В Сибири-то?
– Не выдержав, воскликнул Меньшиков и быстро перекрестился.
– Что ж ты так обратно стремишься?
– Удивился царь.
– Или там тебе лучше живется? Подумай, раз такой разумный то и учиться тебя послать можно, зело хорошо дела за морями поставлены.
Нет, нет, и еще раз нет. С этой неудобной темы надо соскальзывать, учиться за морями на корабельщика? Да не у его к лешему, будешь потом всю жизнь на службе государевой впахивать, в этом веке и в следующем флот будет лихорадить, то будут деньги на строительство, то не будут. Ну на кой мне это. Мелко.
– Хорошо поставлены, - согласился я, - но мал я еще, дозволь государь сначала в Иркутске дело с отчимом поставить, придумки есть, а потом и об учебе можно будет думать.
– Ишь ты, - ухмыльнулся Петр, - смотри, как отбояривается, шельмец. Может его в дипломаты определить?
– А если он такой умный, мин херц, - встрял Меньшиков, - то пускай со своим отчимом на пробу пушки из чугуна отольет, десятка два стволов.
Все за столом заулыбались, они думают, что для далекой сибирской глуши двадцать пушек неподъемная величина.
– Два десятка?
– В задумчивости тереблю чуб.
– Не, два десятка не получится, работников на такое не хватит. Где мы столько людей на завод наберем, и так почти все у нас работают. Да и защита нужна, пока еле теплимся никому до нас дела нет, а как развернемся, отберут завод, за здорово живешь. Да еще в яму посадят, чтобы не жаловался.
За столом рассмеялись:
– Смотри, как далеко смотрит, - высказал мнение всех Лефорт, - а зачем тогда дело ставишь, если отобрать могут?
– Так дело по разному можно ставить, - рассуждаю нарочито серьезно, - если пушкам заниматься, то все заводу принадлежать должно, а если другими делами, утварью, к примеру, то мастерам помогаем работы на откуп взять. Там завод отбирать бесполезно, всех в яму не спихнешь. А спихнешь, то и нет завода.
Петр после моих слов помрачнел:
– Кабы не малые года отведал бы плетей тот час, у завода один хозяин быть должен, все остальное блажь, делу вредная. А потому, отпишу я воеводе иркутскому грамоту, где права отчима твоего на завод креплены будут, но за это к концу следующего года пусть везет шесть пушек из чугуна на пробу. И людишек скоро подкинем, - царь зло усмехнулся, - ныне многие в Сибири жить пожелают.
Фух. Хорошо, что хорошо кончается. За малым плетей не отведал, это же надо самодержцу о защите производства от рейдерского захвата хвастаться. Вот сколько я уже времени здесь нахожусь, а все впросак попадаю. Но в целом получил от встречи с Петром плюшек немеряно: можно спокойно ехать домой, подорожная будет; индульгенцию на завод по приказу царя отпишут, теперь мне сам черт не брат; ну и госзаказ, считай начало становления ВПК в далекой сибирской глуши. УррААА! А еще Гордон деньжат обещал подкинуть, ну это еще надо посмотреть не настолько адмирал богат, чтобы сирот деньгами снабжать, наверняка целую кучу условий выставит. Насчет Катерины я оказался прав, Петр на нее глаз положил, да и она на него похоже тоже, и самое обнадеживающие в том, что форсировать отношения по каким-то причинам царь не стал. Вполне вероятно, что пока он еще не хочет окончательно рвать с Монс, потому просил Гордона присмотреть за понравившейся ему девушкой.
И так, теперь у нас на политическом небосклоне появился новый расклад. Кто будет против? Против будет вся иностранщина, и соответственно наоборот русские увидят в этом промысел божий и начнут всячески способствовать развитию отношений и защищать Катерину от происков. Это хорошо, что девушка находится под защитой Патрика, а то, как только бояре прознают, кто кандидат на место возлюбленной царя, так устроят свару, только Гордон сможет ее уберечь от использования во внутренних раскладах. Кстати, я опять в своей несдержанности дал совет царю. Только не пугайтесь, просто, когда царь ради смеха предложил для меня сосватать невесту, чтобы я ненароком никуда не сбежал, я в ужасе замахал руками и выдал ставшую в будущем бессмертную фразу 'Жениться надо на сироте'. Потом от хохота за столом все чуть животы не надорвали. Давайте, давайте, веселитесь, а установочка-то в голове останется, и мозг потом сверлить будет, это вам к вопросу рекламы будущего - неважно как, неважно почему, главное чтобы на слуху.