Малец
Шрифт:
– Ну, это ты зря, - покачал головой Горян, - Дежнев Василь такого не приветствует, говорит: кто не умеет хорошо отдыхать, тот не умеет хорошо работать.
– Вот ведь пристал, - в сердцах ругнулся Иван, когда шабер скользнул по поверхности и снял стружку чуть дальше требуемого, - ладно, действительно надо отдохнуть, а то рука подводить стала.
– Вот это дело. Если захочешь, ко мне можем пойти, жена мясных щей наварила.
Почему Демид зазывал к себе Иван догадывался, и подозревал, что когда он зайдет к нему в дом, там совершенно 'случайно' окажется его свояченица. Девке этой было лет под двадцать пять, на шесть
– Ну, пойдем, коли щи предлагаешь.
– Можем и пивка с устатка, - вдруг повеселел Демид.
– Нет, - мотнул головой Иван, - на этот счет сразу предупредили, кого с похмела увидят, штрафом большим обложат, а я только недавно за одежку расплатился, да и новый заем на дом обещали. Так что без пива обойдемся.
– Ну и ладно, - не стал настаивать учитель, - обойдемся.
– Слушай, а чего это все казаки так над Васькой трясутся, словно телка постоянно вдвоем пасут?
– Вот ты его Васькой называешь, - ухмыльнулся Демид, вешая свою рабочую куртку на вешалку, - а многим не зазорно его и Василием Алексеевичем величать. Тут говорят, что раньше он вроде как дурачком в Лисьем был, да только мало кто этому верит, уж больно разумен в разговорах и знает обо всем столько, что дай Бог нам всем хотя бы десятую часть того знать. Ты же видишь, как что не получается, так за ним бегут, а он только глянет и уже говорит как надо делать. Вот посмотри, чего мы сейчас работаем?
– Мастер широко махнул рукой, обводя все помещение.
– Тут ведь ни одной задумки чужой нет, все от Василия. А еще немца здесь видел?
– Ага, толкается по заводу постоянно. Смешной.
– Ну, да смешной, - кивнул Горян, - только этот немец сказывал, что с Василием сам царь слово держал и, убедившись в его разумности, грамоту воеводе отписал. Теперь не только сам он под защитой приказа, но и отчим его, Асата, тоже благословение получил.
– Так может и врет этот немец, - хмыкнул Иван, - с него станется.
Демид покачал головой, смотря на своего ученика:
– Ладно, спорить с тобой не буду, пойдем лучше, Фома не верящий.
– Чего? Может неверующий?
– Нет, я все правильно сказал, это присказка у нас такая, все тот же Васька нам ее рассказал, пойдем, поведаю по пути, а то так и не будешь знать, о чем люди говорят.
На свой дом Ивану заем не дали, но объяснили, что не от жадности отказывают, а потому, что тянуть хозяйство в одиночку тяжко.
– Ты вот что, - сказал ему хозяин завода, - если надумаешь семьей обзавестись, то мы тебе в семейном доме угол выделим, вроде как свой дом, но на три семьи. А как обживетесь, подкопите для жизни чего, так и за домом дело не станет. А так, с голыми стенами, да только с жениным приданым не дело жизнь начинать.
Первое время Ивану было обидно, как же, попросил помощи и на тебе, отказали, но потом рассудил, правильно сказали, надо бы сначала пожить немного в общем доме, где есть кому помочь, а уж потом
Свадьбу отыграли как только наступили морозы. Отыграли весело, с огоньком, потому как не одна была свадьба, были и поздравления, и подарками одаривали молодых и даже драку учинили горячие молодцы, все как у людей. За это Иван был всем гостям благодарен, и теперь изредка ухмылялся, вспоминая свои страхи, когда им объявили, что холодные каменные подвалы царь в доброте своей заменяет высылкой в далекую Сибирь. Тогда казалось, что жизнь кончилась, а вот поди ж ты, только началась, да как началась!
План зимней войны всецело завладел Петром, но до начала войны со Швецией надо было решить целый ряд проблем и заключить секретные договоры. При наличии официальных шведских переговорщиков в Москве приходилось изворачиваться. Постоянные метания в Преображенское, и переговоры с представителем саксонского курфюрста, ставшего польским королем, генералом Карловичем, не остались незамеченными шведской стороной. Но политика дело сложное, свои догадки к делу не пришьешь, вот и приходилось шведским дипломатам делать вид, что они абсолютно не в курсе готовящихся закулисных сделок.
– Знают шведы о наших тайных переговорах, - объяснял Головин Петру, - поэтому требуют ответа по пунктам предлагаемого договора. Долго отмалчиваться не получится, нужно искать, каким образом можно затянуть переговоры. Включить в их договор предложения по союзу против Турции и сделать вид, что ждем их ответа?
– А что, неплохая идея, - подхватил Петр, - а чтобы им еще интереснее стало, скажи, что мы готовы не заметить момент раздела земель германских.
– А что, мин херц, - встрял Меньшиков, - мы на самом деле можем того не заметить?
– А..., - махнул рукой царь, - мы же не обещаем, а только готовы. Мы сейчас такую похлебку из переговоров варим, что сам черт не разберет, сказал бы кто год назад, что такое возможно, прогнал бы наглеца. Устал уже из Москвы в Преображенское метаться.
– Так если устал, давай отдохнем, - оживился Меньшиков, - ассамблею с фейерверком....
– Думай, чего говоришь, Алексашка, - нахмурился Петр, - придется тогда приглашение послам отсылать, а ну как примут?
– Это да, - согласился приближенный, - не стоит сейчас приемы организовывать. Тогда можем в пушкарский приказ съездить, мне тут известно стало, что пушки из Сибири чугунные доставили. Еще вчера должны были на лафеты поставить. Посмотрим, чего там заводчики иркутские сделали, да заодно испытаем?
– А давай съездим, - дал согласие Петр, - как отобедаем, так в путь.
К моменту прибытия царя в пушкарский приказ все было готово, установленные чугунные изделия на лафеты стояли рядком, чуть позади выставлена кучка ядер и бочонок пороха. Тут же суетился Лешка Перфильев, которого срочно выдернули в приказ.
Возок царя лихо влетел на двор приказа, не дожидаясь кучера, дверца стремительно отлетела в сторону, и Петр выпрыгнул на недавний снег.
– Так, чего здесь у нас?
– Спросил он и, не дожидаясь доклада, быстро прошагал к пушкам. Осмотрел пушки сверху, глянул в целик и заглянул в жерло. Зная привычку царя самому осматривать орудия, ему сразу поднесли горящий факел, с помощью света которого можно было рассмотреть внутреннюю часть пушки.