Маленькая слабость Дракона Андреевича
Шрифт:
– Толпа – животное. Инстинкт самосохранения преобладает над познанием. Новое пугает…
– Новое… Я чувствую, скорее, возбуждение… и страх… но страх тоже дико возбуждает! – анализирую себя. – А тебя пугает?
– Хотел бы я сказать, что нет, но, видимо, я ближе к животным, чем ты.
– Что пугает тебя?
– ТЫ меня пугаешь, – улыбнувшись, пытается перевести он всё в шутку. – Ты – мой личный мессия.
– Убьёшь меня?
Оставив без ответа мой вопрос, Олег выжимает газ, и мы трогаемся.
Время идёт медленно.
Мои голосовые связки парализованы под давлением исходящих из него тяжёлых чувств. Не могу говорить при всём желании. И он тоже не пытается.
По его блуждающему, рассеянному взгляду давно понятно, что внутри него идут какие-то монологи, диалоги… Хочет что-то сказать.
Я больше не тороплю. Просто терплю то, как я себя чувствую сейчас рядом с ним. И мне уже плохо.
Я не знаю, как должно быть… Но между нами точно что-то не так. Да. И он гаснет каждый раз. Сегодня мы, наконец-то, поговорим обо всём? От этой мысли в животе сводит очередным приступом тупой боли, и я дышу глубже, чтобы хоть как-то абстрагироваться.
Я знаю, как это исправить, но он, зачем-то, упрямится.
– Прогуляемся по набережной? – это первые его слова за всё это время, и я вздрагиваю от неожиданности.
Кивнув, натягиваю перчатки, накидываю капюшон и выхожу из машины, снова не дожидаясь, пока он откроет мне дверь. Сегодня мне почему-то не хочется его галантности. Меня раздражает эта болевая субстанция между нами. И его галантность – это словно способ отвлечь от сути происходящего, завеса от истинного смысла.
Замираем, разглядывая друг друга.
Ему хочется прикоснуться – я чувствую это. Но он редко делает это первым. И я прикасаюсь к нему сама, как обычно, удовлетворяя его потребность. Протягиваю руки, поправляю его шарф, скользя костяшками по шее. И он прикасается в ответ, делая то же самое. Напряжённо улыбаемся. Беру его под руку, кивая на мостик.
Остановившись у перил, мы облокачиваемся на них, разглядывая внизу мутные потоки и наморозь льда на серых, неприветливых стенах.
Холодно.
Молчит.
Атмосфера звенит от напряжения. Выматывает.
И всё меняется в одно мгновение, словно по щелчку.
Стянув перчатку, протягивает мне руку. Тоже стягиваю и вкладываю в его горячие пальцы свои прохладные. Разворачивает меня к себе. И… Я оказываюсь у него в руках. Его губы застывают на моём виске. Это так неожиданно! Мне кажется, первый раз он обнял меня по собственной инициативе. И впервые ТАК.
Внутри щемит, в груди пульсирует тупой болью, в глазах темнеет, и подкатывает огромный ком к горлу, мешающий дышать. Это слепит и глушит.
И я неуверенно толкаю его ладонями в грудь, пытаясь отстраниться. Но он впечатывает сильнее, не позволяя.
– Женечка…
Не
Держит крепко.
Дышу глубже, больше не сопротивляясь. Фокус моего видения меняется, обретая тоннельный эффект. Я вижу, как дёргается его кадык в попытке глотательного движения. Закрываю глаза, пытаясь остановить приступ панической атаки.
– Женечка…
С болезненным стоном прячу лицо у него на груди. Меня выносит это. Выносит напрочь. Зачем?! Зачем он мне это говорит?!? Я знаю, что он хочет сказать!
Сжимая пальцами на его груди куртку, поднимаю на него взгляд.
– Ну, не надо так, пожалуйста! – отчаянно качает он головой. – Это же тебя ни к чему не обязывает. Я просто скажу, и всё… И ты сразу забудь. Мне это нужно.
Внутри себя я кричу, пытаясь заглушить его слова и эти невыносимые ощущения.
– Я люблю тебя, моя девочка… – до боли сдавливает меня, не позволяя отстраниться, пряча моё лицо у себя на шее.
Меня пронизывает болезненным излучением.
– Всё… всё… всё! – дышу я глубже. – Хватит. Хватит… всё…
– Да. Всё. Прости.
Мои колени подкашиваются.
Мы идём обратно в машину. Протягивает мне из бардачка воду, искоса поглядывая.
– Это так неприятно?
– Олег… – закрываю глаза.
Зачем он это делает? Зачем это чувствует? Зачем?!
– Я вижу. Не понимаю, что нашло. Извини. Куда тебя отвезти?
– В общагу...
Я хочу отлежаться. Мне плохо...
– Ангел… – догоняю Ревникова.
Разворот. Рассерженно смотрит на меня.
– Что было на собрании кафедры?
– Женька, ну ты чего?... – вздыхает.
– М?
– Мы же с тобой сегодня должны были допуск по вышке получать. А ты слиняла.
– Так вышло. Ты получил?
– Да.
– Ну и хорошо. Что было на собрании?
– По тебе всё хреново.
– Ясно.
– Не дышала чтобы даже, поняла?
– Поняла.
– Ни одного конфликта. Ни одного пропуска! Сдай всё вовремя, и вопрос об отчислении будет снят.
– Ладно… Я постараюсь.
– Ты в общагу сегодня?
Киваю.
– Пойдём…
И мы идём. Он, не глядя на дорогу и даже в свой волшебный блокнот старосты, опять раскладывает мне все мои долги и косяки. И как, где и когда мне нужно появиться, что принести, какие к каждой работе требования…