Маленькая желтая лампа
Шрифт:
– Вы, стало быть, и опекали Антония? Но как же допустили, чтобы он сделался Крипто? – выслушав печальную повесть, осведомился доктор Мадянов.
– Будто меня кто спрашивал! Ничегошеньки вы не поняли. Я ведь не был к нему приставлен, по крайней мере, официально. Старик Марий просил на всякий экстренный случай. Здесь огромная сословная разница, не знаю, как и объяснить подоходчивее. Вы, доктор, великоросс, вам, что регулировщик наземных гравимобилей, что советник у президента – один может происходить от второго, и ничего удивительного, если, скажем, вчерашний скромный конструктор-эдификарий сегодня назначается в губернские правители. А у нас, в Великой Скандии, все не так. Особенно
– Я, разумеется, наслышан о новом социальном устройстве в Скандии. Не думал лишь, что кастовость развилась до подобной степени. Что иерархические изменения зашли настолько далеко, – задумчиво произнес доктор. – Но разве желание искать успехов среди би-флайеров не настоящий повод для вашего вмешательства?
– Не смешите, доктор! К тому времени я давно потерял Галеона Антония из виду. Отдельные зловещие слухи до меня и доходили. Что состояние свое, между прочим огромное, парнишка спустил еще до получения навигаторского чина в следующей, высшей школе, вскоре после совершеннолетия. Что большая его часть промоталась на ветер в попойках и безобразиях на «Афродите», другая оставлена в притонах на южном полюсе Венеры. И что из высшей школы его вышибли за хроническую неуспеваемость и поведение, не совместимое с будущей офицерской честью. Даже покойный дед внучка не спас. Куда еще было податься лоботрясу? Заметьте, лоботрясу с превосходными практическими навигаторскими навыками и блестящими в перспективе талантами? Видно, занесло Антония прямиком к би-флайерам на Хирон. Только ничего этого я не знал. Хотя пробовал тогда же разыскать. Безуспешно, в гладиаторских инкубаторах никто болтать лишнего не любит. Да мне, честно говоря, и в голову не пришло, чтобы маршальский отпрыск и вдруг в такое место…
– И все же вы его обнаружили, – не то констатировал факт, не то полувопросил доктор.
– Если бы. Я давно прекратил поиски. Слышал, конечно, о великом и страшном Крипто, но даже тени мысли не имел, что это Мариев внук. Впрочем, и хорошо, что не открылось мне тогда. Разве смог бы я чего поделать? Кто бы меня подпустил к знаменитейшему гладиатору хоть на полет плазменной струи? Если только самому записаться в их ряды, садиться в шлюп и лететь по трассе следом.
– Так как же… – начал было Арсений, но Командор прервал его:
– А никак. После окончания войны у Конгрегации забот-то поубавилось, вот и выбрал себе маршал Дюран новое занятие. Гонять би-флайеров. Вы помните, наверное, что из этого вышло. Законным порядком одна, извиняюсь, скандальная хренотень. Тут-то и понадобились мы, старые орлы. Лицензию на каперство у меня к тому времени давно отобрали, но обещали местечко в международном КосмоСпеце и Командорский чин, ежели помогу фигляру нашему Дюрану в одном интересном предприятии.
– В негласном отстреле гладиаторов, я полагаю? Это давно секрет Полишинеля. По крайней мере, в Великороссии. Но вы, как я справедливо прозреваю, участвовать в предприятии маршала Дюрана согласились?
– Именно так. Не скажу, чтобы меня слишком мучила совесть. После каперских художеств на марсианских плантациях глупо было бы строить из себя непорочную девицу. Но и к би-флайерам ненависти я не испытывал. Охота кучке недоумков гробить себя, их дело. Тотализатором я не увлекался, по-моему, ставки на чужую кровь – это еще хуже и гаже, чем растить галлюциногенные ананасы. Гладиаторов не числил в кумирах тоже. Пауль Крамаровский или капитан Хулио Нуньес, вот были мои герои. Хотя Пауль почитал за героя меня, – тут Командор довольно усмехнулся. Видно, уважение со стороны Пауля, иначе Павла Ларионовича Крамаровского, знаменитого исследователя и первопроходца, уроженца Каменск-Уральска, то есть почти земляка доктора, было Хансену приятным.
– Я, кажется, понял. Вы исправно выполняли свой долг. Или не долг, просто обязательство перед Конгрегацией и однажды наткнулись на Крипто. А может, специально за ним охотились, все же он был номер один. Вы его узнали, когда сняли шлем. Вы не стали бы стрелять в закрытое лицо, вам бы не позволило благородство. Узнали, прослезились и кинулись спасать, – выстроил предполагаемую логическую цепь событий Арсений. И посмотрел на Командора, ища подтверждения.
– Совсем не так все было, с чего вы взяли? – удивленно захлопал вылупленными глазищами Хансен. – С чего бы мне узнавать? Я лично Антония с двенадцати лет не видел и вряд ли бы признал в тридцать. И не охотился за ним тоже. До этого просто не дошло. Когда ухлопали первых гладиаторов, Крипто все понял, нюх на опасность у него фантастический, потому и выживал до тех пор. Он сам меня нашел. У нас был временный опорный командный пункт на Кентавре, проходной, в общем-то, двор. Где Конгрегация, там всегда бардак, они же не настоящие военные, только строят из себя. Клистирные вояки, даже Дюран. Готовили мы план, как захватить парочку ланист-наставников из гладиаторской школы на Янусе, чтобы сдали нам списки своих выпускников. Тогда же, прямо в походной кантине, где отдыхал офицерский состав, «Ясли младенца Иисуса» называлась, ко мне и подошел здоровый такой парень. То ли смущенный чем-то, то ли встревоженный. Ничего из себя, загорелый, симпатичный лицом, с пиратскими, однако, ухватками. Спросил, я это или не я. Что же, отвечаю, он самый Юл Хансен и есть. Тут-то парень меня и огорошил.
– Он попросил вас о помощи? – подсказал Арсений, видя, что в этом месте повествования Командор несколько запнулся с продолжением.
– В общем, да. Хотя просить Антоний не очень-то умел. Редко приходилось. Так, напомнил про деда и про обещание. Он ни на что не рассчитывал, рисковал безумно, только жалобно вроде сказал, мол, если откажу, чтоб сразу не сдавал. Какое там! Я чуть на шею ему не кинулся, еле сдержался. Не знаю вдруг, с чего. Я даже не быстро понял, что он и есть Крипто. А когда понял, растерялся. Не потому, что передумал. Напротив, сообразить старался, гордиться мне теперь или плакать. С одной стороны, не досмотрел я, да и как бы смог. С другой, вот же отчаянный какой парень из маршальского внука получился! Конечно, известность его дурная. Зато на всю систему прославился. И мне это было приятно. Вы понимаете, доктор?
– Конечно. Все, что вы почувствовали тогда, простое ощущение невольной вины, и к тому же у вас нет своих детей. И плюс шанс выполнить данное некогда обещание.
– Может быть. Если коротко, Антония я вывез при первом удобном случае на своем корабле. Збышек молчал, наверное, догадывался о чем-то, но ни одного вопроса лишнего не задал. Ни тогда, ни после. Он ведь отчасти тоже генералу Марию остался должен. У меня на марсианском экваторе, на сороковом градусе долготы, есть небольшой участок с хорошим стационарным домом. Премировали после войны, как ветерана кампании. До ближайшего центра миль двести, не меньше. К тому же все знают, что владение мое законсервировано до пенсионных времен. Вот там-то я и спрятал Антония. Несколько лет он, бедняга, просидел в имении безвылазно. Потом не выдержал, для би-флайера такая жизнь хуже смерти. Сбежал и подался к пиратам. Летал даже с Сироткой, но скоро они сильно повздорили, и Антоний добыл себе собственный шлюп. Корсарил в одиночку без команды, правда, брал только мелкий груз, чтобы не привлекать внимания… Откуда я знаю? Ха! Мало ли какие отношения и тайны у меня остались еще с военных времен? Но добром бы все равно его промысел не кончился. А тут, кстати, случилась экспедиция.
– Этого я совсем понять не могу. Выше разумения, как говорится. Что вы такого сделали, дабы ваш Антоний попал в экипаж «Пересмешника»? Ведь не рядовой исследовательский поход. По одной путевке на страну давали, мышь без спросу не проскользнет, – Арсений в недоумении даже затряс головой, словно отгоняя наваждение.
– Мышь не проскользнет. Это да… – вздохнул печально Хансен, – потому как у мыши, особенно у церковной, наличного капитала нету.
– Вы хотите сказать, что дали банальную взятку? – удивился через меру Арсений.
– Взятку? Два раза ха! Космическую тучу взяток! Все, что припрятал и накопил. И не все наличными. Когда и редкими, жемчужной окраски аквамаринами, потом и радужные «аполлониды» в ход пошли, огранка на загляденье, им вообще цены нет. Захватил попутно у одного плантатора, ему они уж ни к чему были. Даже участок марсианский презентовал, зачем мне на «Пересмешнике», да и какая теперь отставка? Единственно, о чем жалею, – отдал маромою из Совета наследственную реликвию. К этому хронометру, – тут Хансен кивнул на свое настенное чудо, – еще барометр-анероид полагался, правда, уже без дарственной гравировки. Но все равно жаль. Между прочим, и Збышека состояние туда же ухнуло. Вот что называется старый друг. Ничего не хотел слушать, вручил разве не силком. Хотя у него настоящая родня имеется. Мог бы завещать.