Маленький бизнесмен
Шрифт:
— Не знаю, — отвечал Джек.
— Восемьдесят! И уже седьмой год лежит вот так. Раньше она занималась хозяйством, и мне жилось намного легче. А теперь я ухаживаю за ней, как за малым ребенком.
И все время, пока они украшали витрину, мистер Тэфт рассказывал, как она заболела, как он вызвал на дом врача, и что тот сказал, и что говорили врачи в больнице.
— Положи эту книгу чуть повыше, — распорядился мистер Тэфт. — А на лампу повесь ангела. Немного правее. Вот так! Если бы у меня была уверенность, что операция поможет, я бы согласился. Но доктора говорили неопределенно: «Можно, дескать, попробовать». Наркоз ей давать нельзя: у нее
— Не знаю, — отвечал Джек.
Ему было очень приятно, что интересуются его мнением и занят он таким важным делом.
Завтра прохожие будут любоваться витриной, и никто не узнает, что это он так красиво все уложил. И мистер Тэфт разговаривает с ним, как со взрослым, и даже советуется. Не раз, сидя где-нибудь в уголочке, прислушивался он к разговорам взрослых, но никогда еще к нему не обращались за советом.
Когда они кончили, мистер Тэфт дал ему бублик с маком, и он взял, потому что честно его заработал, а раз так, значит, в этом нет ничего зазорного. Но от чая отказался: было поздно. Напоследок Джек сказал, что хочет купить для кооператива елочные украшения. И мистер Тэфт написал рекомендательное письмо к знакомому торговцу, который продает товар большими партиями и называется оптовиком.
4 Я. Корчах
Если на углу улицы, где живет Джек, свернуть направо, потом налево, а потом пойти прямо, то попадешь на площадь. Как она называется в том американском городе, не знаю, потому для простоты и удобства назовем ее Карцеляком, как базарную площадь в Варшаве. Народу там тьма-тьмущая, и купить можно все, что угодно.
С краю продают обувь, чуть подальше — одежду: новую и поношенную. Вдоль тротуара стоят женщины-торговки и нищие. У одного нет ноги, у другого— руки и носа, третий весь трясется. А в корзинах у торговок — пирожные, пончики, пряники, конфеты, совсем как в кондитерской, только тут всяк расхваливает свой товар и зазывает покупателей.
Со всех сторон несется:
— Леденцы ананасовые!
— Пирожные с заварным кремом!
— Пряники медовые!
— Лимонад! Мороженое!
— Торт мармеладный, верх шоколадный, вкус тепло-прохладный!
Послушать их, так все самого высшего качества, лучше быть не может! А главное, осталось совсем мало. Посему покупай, брат, не зевай, не то поздно будет.
На лотке разложил свой товар мистер Фей. Кажется, ну что тут особенного: гребенка и есть гребенка. Ан нет, американцы умеют завлечь покупателя, заинтересовать своим товаром. И у него над лотком не то вывеска, не то плакат, и на нем нарисован потерпевший аварию поезд, а на рельсах крупным планом — целехонькая гребенка. Значит, гребенки мистера Фея прочнее стали.
— Мои гребенки не гнутся, не ломаются! — кричит мистер Фей. — Каждый зубец выдерживает давление в сто атмосфер!
Он кладет гребенку вверх зубьями, бьет толстенной палкой, камнем, гнет руками — и ничего!
Вроде бы понимаешь: таких прочных гребенок не бывает, но невольно веришь ему.
Дальше лоток, где каждая вещь стоит два цента. Выбирай любую! Рядом весы: желающие могут взвеситься.
— Вес — показатель здоровья. Не забывайте следить за своим- весом! — зазывает владелец весов.
Есть тут и силомер, и специальный прибор для измерения емкости легких. И опять реклама: «В жизни побеждают сильные! Испытайте свои легкие!»
А хочешь, играй в чет-нечет на орехи или конфеты.
Чего тут только нет! Дивиться дивись, но не зевай, не то затолкают, обманут — и забудешь, зачем пришел.
Налево, у забора, фотограф делает моментальные снимки. Чик! — и карточка готова.
Радом продаются граммофоны, и каждый орет что-то свое. Шум такой, что кажется, барабанные перепонки лопнут, зато весело!
Подальше — гармоники, скрипки, флейты и прочие музыкальные инструменты.
Еще дальше — велосипеды.
Направо торгуют бельем, шапками, платьями, брюками.
А главное, все предлагается самого высокого качества: конфеты — во рту тают; пирожки, сосиски — обязательно с пылу, с жару; одежде — сноса нет.
Есть и лотерея. В одном месте тянешь бумажку, в другом вертится колесо с билетиками. А выигрыши один другого заманчивей: статуэтки, вазочки, броши, сережки. И все блестит, переливается — глаз не оторвешь!
— Кто платит, не зря деньги тратит! — кричат зазывалы.
Отдельно продаются цветы: живые и искусственные.
В специально отведенном месте выставлены на продажу голуби, кролики, собаки, даже лисицы и певчие птицы в клетках..
Один расхваливает клей для фарфора и стекла, другой — полуду: «Купи — не пожалеешь! Луди на любом огне: на газе, свечке, керосинке!»
Чуть дальше — фокусник живьем проглатывает пять лягушек подряд и как ни в чем не бывало вытаскивает изо рта. Другой протыкает себя кинжалом, третий лижет раскаленное железо, лежит на гвоздях — и хоть бы что!
Со всех сторон несутся крики:
— Американский мед! Высший сорт! Только у меня! Лучшее средство от простуды и кашля.
— За два цента — любая вещь!
— Моментальная фотография на память!
— Электрический стул! Зрелище не для слабонервных!
— Сборник ковбойских песен!
— Крепкие папиросы — дешево!
— Инвалид войны взывает о помощи и милосердии!
— Вакса — шик, блеск, красота!
— Шарфы, шарфы! В магазине — семьдесят пять центов. У нас — не семьдесят, не шестьдесят, а всего-навсего— пятьдесят! И в придачу бесплатно запонки, пачка иголок, катушка ниток и карманное зеркальце!
Словом, рынок по-американски — конкуренция и дешевизна.
На рынке всегда можно встретить ребят из школы. Кто крутится возле голубей и собак, любителей музыки привлекают граммофоны, и всех без исключения — фокусники.
Раньше Джек тоже ходил на рынок просто так, из любопытства. А теперь, останавливаясь перед лотками, палатками, ларьками, приценивается, где выгодней, дешевле купить для кооператива. Тут он за бесценок купил дюжину волчков.