Маленький красный дом
Шрифт:
Другое тело принадлежало латиноамериканке в позднем подростковом возрасте. Ее нашли в мусорном контейнере два месяца назад, за хозяйственным магазином «Логово Разнорабочего». Пытали, насиловали. Я удивилась, почему Стелла не упомянула об этом.
Состояние обоих тел наводило на мысль о длительном заключении. Женщин морили голодом, избивали. Я отложила газету и закрыла глаза.
Статья на «Taos» была единственной, в которой упоминались прошлые убийства в Нихле. Эми сказала, что их было шесть, но в этой статье говорилось о девяти. Девять человек погибли или пропали без вести в Нихле за период с конца восьмидесятых по девяностые годы. Большинство старых убийств
А теперь новые убийства. Связаны ли они с теми, старыми? Автор поделился информацией с читателями, но не сделал никаких выводов. В статье содержалась просьба ко всем владеющим сведениями о том, кем может быть «неизвестная» за хозяйственным магазином, сообщить об этом.
Я просмотрела статью во второй раз, ища имя автора. Оно было написано в конце: Альберто Родригес. Никаких фотографий или дополнительных подробностей. Я сохранила статью и отметила имя Альберто, прежде чем искать еще что-нибудь о мистере Родригесе. Я была вознаграждена более чем тремя десятками статей, и все они, по-видимому, освещали преступления в Таосе и его окрестностях – от угона автомобилей до убийств. Шесть статей касались смертей и исчезновений в Нихле. Самая ранняя из них была написана в 2000 году. Я задалась вопросом, есть ли что-то еще в микрофишах, потому что ранние убийства произошли до того, как Интернет стал чем-то распространенным.
Я протерла глаза и оглядела библиотеку. Я была единственным человеком в читальном зале, который состоял из четырех больших столов, окруженных полками с книгами. Свет просачивался сквозь чистые окна, окутывая одинокий компьютер ореолом золотого сияния. Несмотря на то, что, очевидно, со средствами был напряг, кто-то приложил все усилия, дабы позаботиться об этом укромном месте. Кто-то, кто ценил книги, знания или историю – или все вместе.
Я решила пойти поискать этого человека и обнаружила в задней комнате, где хранились подшивки старых журналов и микрофиши, женщину. Та делала авторучкой пометки в желтом юридическом блокноте. Она была невысокой и худой, лет пятидесяти, с чертами лица, свидетельствовавшими о коренном американском происхождении. Темно-карие глаза насторожились, едва я вошла, затем смягчились, когда я приветливо улыбнулась. Я несколько минут поболтала с ней о библиотеке (казалось, ей понравилась моя оценка состояния библиотеки), но она напряглась, стоило мне спросить об убийствах.
– О, эти, – сказала она, глядя в свой блокнот. – Это было очень давно.
– Восьмидесятые и девяностые. Вы тогда жили здесь?
– Я выросла неподалеку от Нихлы.
Я ждала продолжения. Когда ничего не последовало, я спросила о недавних убийствах.
– У нас здесь много народу бывает проездом, – ответила она, вторя бармену Рону.
– Как вы думаете, новые убийства могут быть связаны?
– Связаны с чем?
– Со старыми.
Она нахмурилась.
– Откуда мне знать, что думает полиция.
– Не полиция. Вы, горожане. Как вы думаете, эти убийства могут быть связаны?
Библиотекарша отложила ручку и одним резким движением сунула блокнот в ящик углового письменного стола. Потерла виски обеими руками. Я заметила тонкое золотое обручальное кольцо, но в остальном ее пальцы были без украшений и даже без маникюра. Она оставила виски в покое, лишь когда поняла, что я смотрю на нее.
– Может ли быть какая-то связь? – снова спросила я, на этот раз более мягко.
– Почему вы спрашиваете? Вы журналист?
Что-то помешало мне рассказать ей
– У меня есть подруга, которая сейчас живет в Нихле. Она волнуется.
– Она местная?
Думая об Эми (и о себе), я ответила:
– Нет.
Женщина кивнула с явным облегчением.
– Я могу понять беспокойство, но не думаю, что оно оправдано. Те девушки были беглянками, путешествующими автостопом. Кто знает, во что они ввязались. Наркотики. Торговля людьми. – Она пожала плечами – жест поражения, навеянный туманом безнадежности. – Это трагично. Скажите своей подруге, чтобы она не бродила ночью одна.
С этими словами библиотекарь направилась к выходу из маленькой комнаты. Я остановила ее вытянутой рукой.
– Не могли бы вы помочь мне настроить микрофишу?
Ее глаза сузились.
– Для чего?
– Я бы хотела поискать сама. Связь.
– Боюсь, это невозможно. Наши записи очень старые – тысяча девятьсот пятидесятые и шестидесятые годы. Ничего из восьмидесятых или девяностых.
Это казалось странным.
– Но вы могли бы заказать материалы.
– Позаимствовать из другой библиотеки? Только если вы точно знаете, чего хотите. Мне нужно название периодического издания, номер выпуска и номера страниц. У вас это есть?
Конечно у меня этого не было – так я и сказала.
– Что ж, возвращайтесь, когда выясните, что вам нужно. Либо вы можете обратиться в библиотеку в Таосе или Санта-Фе. У них, скорее всего, будет широкий выбор.
Таос. Я могла бы отправиться туда. И я могла бы попытаться разыскать Альберто Родригеса. На самом деле, если бы я поговорила с Родригесом, возможно, я смогла бы избавить себя от необходимости часами изучать микрофиши. Он казался знающим человеком, чье перо было нацелено на Нихлу.
Моей последней остановкой была закусочная Мануэлы. Стелла не шутила – смотреть было не на что. Десятиместное, с длинной стойкой и шестью табуретками, кафе располагалось в старом модульном доме с навесом. Соседняя заправочная станция представляла собой свалку с двумя колонками, и следовало проехать через территорию заправки, чтобы добраться до «У Мануэлы». Но запахи, исходящие из этого места… в животе заурчало.
Я открыла дверь и была встречена взглядами полудюжины мужчин. В основном дальнобойщики, как я догадалась по трем полуприцепам, припаркованным на стоянке. Одна пожилая пара делила кусок пирога в дальней кабинке. Я сняла рюкзак с плеч и откинула волосы с лица. Не обнаружив обслуживающего персонала, села на табурет и стала ждать.
Мужчина рядом со мной, темноволосый парень с густыми усами, наклонился и прошептал:
– У Мануэлы не хватает рук, так что это может занять некоторое время. Она и готовит, и подает.
Неудивительно, что Стелла предложила это место. Несколько минут спустя из кухни выбежала – нет, неторопливо вышла – женщина. Она была чрезвычайно высокой и пышногрудой, с густой копной иссиня-черных волос. Вскоре я разглядела, что часть ее роста обусловлена туфлями на шпильках, а кадык подсказал, что остальная часть столь экстремального роста связана с Y-хромосомой, которая, конечно же, никуда не делась после операции по смене пола. Мануэла положила передо мной меню в пластиковой обложке, хриплым шепотом сказала «больше никаких тамале [8] » и убрала посуду со стойки перед двумя мужчинами. Усатому парню она кинула:
8
Мезоамериканское блюдо; тесто из никстамализированной кукурузной муки с начинкой, обернутое кукурузными листьями, приготовленное на пару.