Малиновский. Солдат Отчизны
Шрифт:
Пьеса заканчивалась так, как и должна была закончиться. Тем самым были предельно ясно выражены где впрямую, а где косвенно установки Верховного Главнокомандующего. Горлова снимают с должности, командующим фронтом становится Огнёв. Что и требовалось доказать. Под самый занавес один из персонажей вещает:
«Сталин говорит, что нужно смелее выдвигать на руководящие должности молодых, талантливых полководцев, наряду со старыми полководцами, и выдвигать надо таких, которые способны вести войну по-современному, а не no-старинке,
Родион Яковлевич улыбнулся: тут, кажется, автор пьесы перестарался. Лозунг, безусловно, правильный, главное, чтобы он не привёл к тотальной перетряске кадров, да ещё сейчас, в эту лихую годину...
Малиновский, всё время пребывавший в горячке ожесточённых боёв, уже начал было забывать о прочитанной пьесе, как ему позвонил Сталин.
— Ну как, товарищ Малиновский, удалось вам ознакомиться с пьесой известного советского драматурга Корнейчука «Фронт»? — голос вождя звучал почти доверительно.
— Да, товарищ Сталин, прочитал, можно сказать, от корки до корки.
— И каково же ваше мнение?
— Думаю, что пьеса весьма актуальна. На злобу дня.
— Правильно оцениваете, товарищ Малиновский. А то тут меня некоторые наши полководцы просто бомбят своими протестами: удар по авторитету армии, дискредитация советского высшего командного состава. Мол, критика в пьесе несвоевременна и принесёт один лишь вред. У вас не возникало подобных мыслей?
— Честно говоря, товарищ Сталин, такие мысли возникали. Но не по существу пьесы. Сомнения о времени её опубликования. Армия пока ещё терпит неудачи, и как бы пьеса не вселила в души читателей и зрителей ещё большее разочарование в своих вооружённых силах.
— Напрасно думаете так, товарищ Малиновский, — возразил Сталин. — Бойцы и командиры Советской армии, да, по сути, и весь советский народ прекрасно видят все наши плюсы и минусы и без драматурга Корнейчука. Что касается публикации пьесы «Фронт» именно сейчас, когда армия терпит неудачи, то это яркое свидетельство нашей уверенности в том, что мы в конце концов одержим победу над немецко-фашистскими захватчиками. Это свидетельство силы нашей армии. Слабая армия, не уверенная в справедливости своего дела, не рискнёт во время войны, да ещё в самый неблагоприятный для неё период, открыто признавать свои ошибки и выражать готовность немедленно приступить к их исправлению. Вы, вероятно, знакомы с известной русской пословицей «На переправе лошадей не меняют»?
— Знаком, товарищ Сталин.
— Ну вот видите. Сейчас за эту пословицу прячутся те, кто боится решительно преодолевать недостатки и исправлять ошибки. Советский народ не боится смотреть правде в глаза, потому что твёрдо уверен в силе Красной Армии, хорошо знает, что основной тон в Красной Армии задают не отсталые от жизни люди типа Горлова, а новые, такие как Огнёв. Запомните, товарищ Малиновский: открытая критика недостатков идёт от силы, а не от слабости. Ликвидация этих ошибок сделает Красную Армию ещё более сильной, ещё более боеспособной. Это как раз и показано
— Я полностью согласен с вашей оценкой, товарищ Сталин.
— Выходит, я вас убедил и наш разговор не напрасен. Главное сейчас — делать без промедления практические выводы, решительно избавляться от горловых на всех уровнях, а не только в высших эшелонах военного руководства.
— Абсолютно правильно, товарищ Сталин. Хотя молодых, талантливых кадров пока ещё недостаточно. Мы испытываем в них большой дефицит.
— Ничего, с каждым днём приток таких кадров будет нарастать. Военачальники типа Огнёва будут выходить из среды фронтовых командиров. Надо только находить их и помогать им расти.
— Задачу понимаю, товарищ Сталин.
Верховный немного помолчал, а потом спросил таким тоном, что Малиновскому показалось, будто сейчас там, в Кремле, вождь хитро усмехается:
— Товарищ Малиновский, скажите откровенно, в самом себе вы не замечали хотя бы некоторые черты командующего фронтом Горлова?
Родион Яковлевич опешил: он не ожидал такого вопроса. И потому ответил не сразу.
— Что, мой вопрос поставил вас в тупик?
— Нет, товарищ Сталин. Просто давать оценки себе самому сложнее, чем другим. И всё же смею думать, что образ Горлова списан не с меня.
— И вам, товарищ Малиновский, не присущ ни один из недостатков Горлова?
— Надеюсь, что не присущ, хотя прекрасно понимаю, что недостатки есть и у меня. Например, если бы мне Огнёв заявил, как он заявил Горлову, что хочет лишь одного — чтобы тот не командовал фронтом, я бы с этой минуты не смог бы воевать рядом с таким человеком.
Сталин, видимо, не ожидал такого ответа.
— Гордыня, товарищ Малиновский, не относится к лучшим качествам большевика, — услышал Родион Яковлевич посуровевший голос Верховного.
«Посмотрел бы я, как бы ты, Иосиф Виссарионович, повёл себя, если бы тебе такое кто-нибудь из ближайших сподвижников сказал. Вроде того, что не хочет, чтобы ты был Верховным Главнокомандующим».
А Сталин между тем продолжал:
— Хорошо уже то, товарищ Малиновский, что вы честно отвечаете на мои вопросы, не юлите, как некоторые. Ваши слова — подтверждение тому, что у вас есть чувство собственного достоинства. Без этого чувства нет и не может быть истинного военачальника. Но хотя вы и не замечаете у себя черт Горлова, покопайтесь поглубже, может, что-то и найдёте. И тогда постарайтесь их побороть.
— Буду стараться, товарищ Сталин.
Родион Яковлевич подумал о том, что и без советов вождя он достаточно самокритичен и всегда после жалеет, если порой, поддавшись внезапным эмоциям, поступается своими сложившимися принципами.
— Тут к нам поступили сведения, что иные военачальники даже высокого ранга позволяют себе в ходе боя использовать такие недозволенные приёмы, как физические наказания солдат и офицеров, попросту говоря, занимаются мордобоем, — эти слова Сталин произнёс вкрадчиво, словно намекая на то, что и Малиновский, возможно, «грешит» этим.