Мальтийское Эхо
Шрифт:
Он вспомнил, как они с Юрием сделали подарок Ольге на её 20-летие. Замечательный ювелир в Гостинном дворе тогда работал. Это была тоже брошь, серебренная, в виде раскрытой книги. Ольга тогда увлеклась историей искусств, и на одной "страничке" они попросили изобразить из полудрагоценных камней ветку с птичкой, а на другой надпись "Рисуя ветку, надо слышать, как свистит ветер". Андрей улыбался своим воспоминаниям. Как замечательно было безобидно спорить о науке и искусстве, не убедительно жонглируя афоризмами-аргументами.
Они цепляли Оленьку, выговаривая: "Пока художник пробьётся, учёный успеет сделать карьеру". Девушка легко парировала: "Ложь, конечно же, расположена ниже науки, но художественный вымысел выше". И добавляла: Это сказал один польский математик. Метафора, мальчики, обгоняет исследование". Мы ворчали: "Ты не собираешься творить, ты хочешь изучать творчество других. А волшебство искусства исчезает, как только его начинают исследовать".
Андрей Петрович зашёл в Гостинный двор, нашёл тот самый киоск ювелира. Но работал в этом киоске молодой мужчина.
– Извините, на этом месте в 1975 году "колдовал" такой более чем средних лет мужчина. Очень толковый ювелир. Вы, случайно не знаете...
– Знаю. Это мой дедушка, - радушно отозвался молодой человек.
– А что?
– У меня есть заказ. Для него.
Андрей изложил суть своей просьбы, пытаясь донести образ совы как можно яснее:
– ... сидит на пенёчке, крылья расправлены, мгновение до взлёта... рельеф оперения... серое... белое... серебристое. Лицевой диск, жёлтые яркие круглые глаза, жёлтый клюв... чёрные когти. Размер небольшой, не тяжёлая... Да, ещё: на пенёчке сидит также птичка-невеличка, рядом свёрток бумаги и золотая шкатулка.
– Понимаю, - внимательно слушал ювелир.
– Да, но в облике должна быть не только мудрость, но и загадочность, даже мистичность, - волновался заказчик.
– Дед обожает такие вещи! Он уже руками не работает, но головой - ой-ёй! Поможет мне идеями и советами в технологии. Материалов у нас предостаточно.
– Да, да... на его усмотрение.
– Вещь не будет дешёвой, не менее 50 тысяч рублей, - подумав, сказал парень.
– Точнее скажет дед через пару дней.
– Я зайду в понедельник. Мы можем, я полагаю, "разогнаться" в ювелирных экспрессиях и до 100 тысяч.
– Можем и разогнаться. В понедельник я покажу вам "раскраски": 5-6 вариантов с пояснениями о металлах и камнях. Все детали нужно обсудить. На выполнение заказа потребуется две недели.
– Пусть будет так, - сказал Андрей.
– Let it be, - подтвердил, улыбнувшись, молодой мужчина.
Андрей Петрович вышел на улицу и решил направиться к площади Искусств. На углу собирались автобусные экскурсии. Сновали женщины с плакатами на плечах, выкрикивая надписи с плакатов: "Петергоф", "Стрельня", "Кронштадт"... Очень знакомые. Но и новые: "Ночной Петербург", "Легенды и мифы Петербурга", "Храмы Петербурга". Он отошёл в сторонку, за колонну, раздумывая, а не съездить ли ему на "Легенды...". Неожиданно над его ухом прошелестел девичий голосок. Девушка, тоже с плакатом.
– Молодой человек, - обратилась она к Андрею Петровичу. В глазах и голосе девушки лесть и призыв.
– Именно вас мы ждём. Через двадцать пять минут наш автобус отправляется в Павловск. Остались два свободных места. Сегодня замечательный, прямо волшебный экскурсовод-сопроводитель. Вернетесь в 18:30.
– Я вот думал о "Легендах...".
– Уверяю вас, напрасно. Вам сейчас нужен Павловск!
"Наверное, студентка-психолог. Впрочем, сейчас каждая..." - подумал мужчина и взял билет.
Место было в последнем ряду автобуса, но работал кондиционер. За ним зашёл мужчина среднего роста, полноватый, в тёмных очках, лёгкой шляпе и с тростью. Что-то сказал шофёру и вышел. Через десять минут в автобус вошла женщина.
"Неинтересная, - подумал Андрей, - сопроводитель должен быть опрятнее и ухоженнее".
Однако дама быстро проверила билеты и вышла, а вновь вошедший мужчина с тростью сел на служебное место и сказал в микрофон:
– Господа! Все ли осознают степень ответственности перед встречей с тенью императора Павла I?
Кто-то крикнул:
– А точно будет тень?
– Точно будет тень императрицы Марии Фёдоровны. А тень Павла я гарантирую завтра в поездке в Гатчину. Кто назовёт ещё одно место в Петербурге, где будет даже не тень, а призрак императора? Где жив его дух.
– Михайловский замок. Там Павел испустил дух, - громко крикнул весёлый молоденький парень.
– Отлично! Я объявляю конкурс эрудитов, знатоков и любителей истории, - сказал экскурсовод.
Автобус тронулся.
– Весь прямой путь я с удовольствием и неустанно буду занимать ваш слух, а, главное, ум, своими рассказами. А вот на обратном пути с тем же удовольствием буду, в большей мере, чем сейчас, отвечать на ваши вопросы.
– Как к вам обращаться?
– спросил тот же весёлый паренёк.
– Товарищ экскурсовод, а если кто-то твёрдо запомнит, лучше Борис Ильич.
Рассказ Бориса Ильича действительно был и эмоциональным, и познавательным. И пока ехали по набережной Фонтанки, Андрей прислушивался, но как только свернули на Московский проспект, проехали "Техноложку", он предался воспоминаниям.
"... Вот Парк Победы, справа Новоизмайловский проспект, где жила Ольга, а рядом Благодатная, куда Ольга с родителями переехала на 5 курсе".
Автобус покинул проспект, и вниманием Андрея опять начал завладевать Борис Ильич.
– ... позволю себе предположить, и высказать моим слушателям свою, как говорят математики, "нулевую гипотезу", что император Павел I был единственным европейским монархом, который еще в 1799 году мог составить конкуренцию Наполеону. Если бы не доверчивость Павла, лукавейший граф Пален не смог бы увлечь императора идеями, а главное, целями немецкого масонства, еще до Ницше заговорившего о высшей мудрости, высшем праве для избранных. Протестантизм того времени тоже был окрашен идеями, что права избранных выше их обязанностей. И Павел, в начале своего правления говоривший об обязанностях императора российского, всё больше начал подумывать о правах общеевропейского монарха. И об общеевропейской церкви католиков и православных.