Мальтийское Эхо

Саврасов Игорь Фёдорович

– Отлично! Тебе нравится?
– спросила женщина.

– Да, спасибо!

Она тоже переоделась в чудесный халатик и исчезла в ванной комнате.

– Слушай, а я ведь, олух, ничего тебе не приобрёл в подарок. Мне стыдно, - сокрушался мужчина, когда Верочка вернулась в кухню.

– Жаль, конечно, но я от твоего имени купила в Стамбуле наряд для арабских танцев: лифчик с блёстками, шаровары... Ты ведь любишь? А я раньше занималась танцами.

– Хочу сейчас всё увидеть! И танцы!
– вспыхнул мужчина.

– Нет, без репетиции я не

могу! А вот терпкий турецкий ликёр с поцелуями обещаю.

Она нажала "Play" на музыкальном центре. Полилась нежная, романтическая музыка.

– За возвращение в родной Питер! За тебя!
– провозгласил тост Андрей Петрович.

– И за тебя!
– поддержала Вера Яновна.

Мужчина рассматривал картины на стенах. Тематика снова одна: лошади, парами. В утреннем тумане, в лугах, вечером в степи. Луна, закат.

– Ты любишь одну живописную тематику в одном помещении?

– Да.

– Можно угадаю, какая тема в спальне?

– Попробуй.

Андрей задумался: "Так, в коридоре виды мостов, висящие в диковинных, дремучих, волшебных лесистых ущельях". Он использовал и логику, и интуицию.

Вера уловила направление его мыслей:

– Подсказываю: до мостов в коридоре были абстракционисты, а ещё раньше - символисты.

– В спальне - импрессионисты!
– выпалил Андрей Петрович.

– Мимо.

– Тема космоса?
– гадал мужчина.

– Опять мимо. Впрочем, эти экспозиции тоже были. Раньше, - женщина тревожно посмотрела на Андрея, - куда девался твой дар?

Тот печально опустил голову.

– Не расстраивайся. Трудно угадать. Я заказываю 4-7 картин одной тематики знакомым художникам. Год они висят у меня. Потом меняю. Прежние картины отдаю или продаю: на работу, в гостиницы, рестораны, школы и т.д. И технику меняю: масло, акварель, грифель, гравюры. А сейчас в спальне... Пойдём.

Они вошли в спальную комнату. Андрей сразу оглядел стены. Яркие мазки на картинах: чёрные, оранжевые, зелёные, красные. Тема - кабаре: дамы в платьях с разрезами, с длинными сигаретами в мундштуках. Пальцы, держащие сигареты, тоже длинные, ломкие. Пухлые губы накрашены ярко-красной помадой. Перья, зелёные и оранжевые на чёрных широкополых шляпах. Мужчины во фраках. Галстуки, трости, цилиндры и усы. Усы пышные, загнутые вверх. А мебель в кабаре выписана лишь штрихами, угловатыми, порой бледными.

Почти всю площадь спальной занимала кровать с овальным изголовьем, в которое вмонтировано зеркало. Плетёный комод со множеством ящиков и ящичков также с зеркалом сверху. На комоде косметика, пред ним плетёная банкетка. Две прикроватные тумбочки. Узкий высокий платяной шкаф. На потолке оригинальная люстра, по бокам кровати - два бра. Сейчас из освещения были эти бра и два ночных светильника, стоящие на полу в углах комнаты при входе. Они стилизованы под морских гребешков и медленно меняют свой цвет. Возле кровати на полу стереосистема. На стене телевизор.

– Нравится?
– спросила Верочка, обведя рукой помещение.

– Весьма, - ответил Андрей Петрович.

– Хочу послушать блюз, страстный и горячий, - произнесла заговорщеским тоном молодая женщина, нажимая пальцем ноги сенсорное пятнышко на стереосистеме, обозначенное "блюз".

Затем она сбросила с кровати покрывало, подошла к мужчине, расстегнула на нём халат.

– Я что-то мёрзну. Не буду пока снимать халатик и ещё, пожалуй, надену чулки. Не против?

– Нет. Это еще больше возбуждает.

Верочка открыла ящичек комода, не приглядываясь особенно, выщипнула оттуда пару чулочков. Из ящика прикроватной тумбочки достала две баночки с волшебными эротическими бальзамами.

Когда ножки проказницы были у лица мужчины, он обратил внимание, что чулки немного отличаются по цвету.

– Ты по утрам одеваешься на работу внимательно, при освещении?
– спросил он.

– А в чём дело?
– недовольно вопросом на вопрос ответила Вера.

– Один чулок светло-бежевый, другой - тёмно-бежевый.

– Ну и что? Зато у тебя больше разнообразия в фантазиях, - рассмеялась женщина и закинула ножки на плечи Андрея.

– О! Это чудесное раздвоение!
– воскликнул тот - А ты кто по знаку Зодиака? Водолей?

– Точно! Как ты угадал? Это хорошо? Или плохо?
– она дышала возбуждённо, вдохи становились резкими, голосовыми, судорожными.

А выдохи обжигали лицо мужчины жаром и сладким запахом смеси трав, на котором настаивался выпитый за ужином ликёр.

– Отлично! С тобой не придётся скучать!
– улыбнулся Андрей Петрович.

Верочка на миг показалась Андрею невесомой, будто бестелесной, а в следующую секунду он поразился и вовсе: её глаза были совиными, круглыми и ярко-жёлтыми, брови были вразлёт, изо рта вырывались стоны вперемешку с клёкотом. Она начала непроизвольно взмахивать руками словно крыльями, затем заскребла ногтями по андреевым плечам, вонзила их и наконец рухнула на живот, совершенно обессиленная и недвижимая.

– 27 -

Утром в ванной комнате Андрей Петрович, вставший раньше Верочки, увидел на своих плечах несколько новых глубоких порезов.

"Нет, это была уже не просто женская страсть... Эти круглые жёлтые глаза, этот клёкот. Что это было?" - взволнованно думал он. И боялся того ответа, который приходил на ум. И не в первый раз!

Он отправился на кухню, заварил себе кофе. Вышел на балкон. Туман внизу, под золотыми куполами собора. А выше - ясно. Он в зоне благодати!

"Нужно разбудить Веру Яновну? У ней, она говорила, много дел на работе. Но ведь только из командировки вернулась. И всего-то семь часов утра".

Андрей осторожно вернулся в спальню. Утро просветило шторы терракотового цвета. Он сразу наткнулся на верины глаза. Они внимательно смотрели на вошедшего мужчину. Как на незнакомца. Но без страха, с любопытством.