Мальтийское Эхо
Шрифт:
– Доброе утро, Вера Яновна!
– Доброе?
– неуверенно спросила женщина.
– Тебе приснился дурной сон?
– Я не знаю, не уверена... сон ли это был. Сядь ко мне. Сними, пожалуйста, халат, - приподнялась и сбросила свой.
Пауза. Андрей Петрович заговорил первым.
– Это три наши ночи. Это пройдёт!
Вера продолжала молчать.
– Я обидел тебя?
– Нет же... Вот смотри, - она стала показывать на раны свои и партнёра, - это первая ночь в Сиракузах, вот это и это - вторая, а это безобразие натворила я уже одна сегодняшней ночью. Больно?
Глаза её стали влажными.
– Это пройдёт, - повторил мужчина.
– Послушай мои сны. Три сна из этих трёх ночей. Первый: я - сова, передо мной стена неизвестности, тайн. Я пытаюсь взлететь, заглянуть за ту сторону стены. Не получается. Второй: я взлетаю и заглядываю за стену. И падаю туда, сломав крыло. А сегодня третий сон: я взлетаю и парю над стеной тайн. Я - Вижу! Далеко, за горизонт. Я от тебя... получила эти совиные крылья... и... похоже... Дар Видеть!
Её губы дрожали.
– Я понимаю. Но не мог этого предугадать. С женой такого не было ни разу. Только не пугайся, пожалуйста. Я уверен, что такая "острая форма" быстро пройдёт. Летать ты, наверное, будешь, но царапаться - нет.
Андрей улыбнулся и взял обе ладошки подруги в свои руки.
– Эти совы станут тебе верными подругами! Вот увидишь, - продолжил он.
– А ты? Твои совы?
– вопрошали её глаза и губы.
– Не знаю. Увидим.
Верочка немного успокоилась.
– А что приснилось тебе, мой милый?
– спросила она, вставая с кровати и потягивая руки вверх.
– Нет, сначала зарядка, потом - ванная, а вот за завтраком я выслушаю тебя. Дай мне полчаса.
Андрей Петрович ушёл в гостиную. Встал напротив картины, где был изображён пражский храм Девы Марии.
В его голове быстро сплетался узор из нитей, связанных именем Мария. "Мария Фёдоровна, Мария-Терезия, Мария Антуанетта...". Со дна его памяти совершенно отчётливо всплывали даты, факты, исторические параллели. Но эта новая память угодливо несла свои "блюда" на стол не обычной его интуиции, а в матрицу расчёта, точного и непривычного для него.
"Мария-Терезия умерла в 1780 году, Мария Антуанетта казнена в 1793 году. Не подходят". И всё же интуиция ещё ни в малой толике не угасла. Ему было ясно, что подсознание работает в том направлении, в котором "растворилась" Укладка в тумане истории. Он по-прежнему Видит.
"Да, Франция, Россия, Австрия... Годы 1798 - 1805".
"Да, на авансцене драмы с Орденом иоаннитов пока одна Мария Фёдоровна, жена Павла I".
К завтраку Вера Яновна вышла уже нарядно одетая. Строгий бежевый костюм: юбка и жилетка, белоснежная кофточка. И даже в туфлях. На шее бусы из нескольких ниток мелкого жемчуга, опала и янтаря. Строгая Снежная Королева, ведущий научный сотрудник. Ведает архивами тайнописи и тайнами тантрической любви. Накрахмаленный стоячий воротничок блузки скрывал следы последней.
– Класс! У тебя вид повелительницы!
– восхитился мужчина.
– У меня всего двадцать минут!
– она начала быстро намазывать на ломтики твёрдого швейцарского сыра красную икру.
Сделала несколько глотков кофе.
– Я работаю до позднего вечера. Ты почитай, погуляй, а вечером я позвоню. Сходим куда-нибудь поужинать. Так какой сон?
– она ещё отпила кофе из чашечки.
– Про мост?
Ему и правда приснился мост! Кажется "Биржевый". По мосту медленно движется фаэтон. В нём Яков Брюс, и хоть шляпа сильно надвинута на глаза, в его облике Андрей узнал себя. Он держит в руках "Чёрную книгу". Под его ногами глобус. Раннее утро. Над рекой дымка. Мужчина видит трёх дам, опёршихся о перила моста и задумчиво смотрящих в воду. Брюс приказывает кучеру остановиться. Выходит, идёт к дамам.
– Здравствуйте, сударыни.
– Здравствуйте, Андрей Петрович.
– Меня зовут не Андрей Петрович, и я с вами не знаком. Я - Яков Брюс, астролог, нумеролог, алхимик, магистр оккультных наук. Вы сейчас смотрели в тёмную воду реки. Хотите заглянуть дальше, в бездну неизвестности? Я начертаю ваше будущее. Имён не нужно, только точные даты и время рождения.
Андрей-Яков открыл книгу и начал чётко, аргументированно открывать дамам тайны их судеб.
Андрей Петрович замолчал на пару секунд, а затем сказал тихо и задумчиво:
– Самое странное, что я во сне точно составил женщинам гороскопы, рассчитывал и чертил сложные схемы из огромной матрицы информации в своей голове! Но, Вера, ни нумерологии, ни астрологии я не знаю!
– Ты вчера в коридоре очень внимательно рассматривал картины с волшебными мостами, - улыбнувшись как-то загадочно, сказала Вера.
– Ты же понимаешь: это от тебя...
– горячо начал мужчина.
– Я всё понимаю, - вежливо перебила его женщина, приложив свой пальчик к губам Андрея.
– Нам было так хорошо эти три ночи! И вот - обменялись... Дарами. Всё, я убегаю. Вот ключи.
Она чмокнула Андрея Петровича в щёку и вышла из квартиры.
Он вышел снова на балкон. Солнце было уже высоко. Воздух свеж после вчерашней грозы.
– На улицу! На Невский! Шляпу и трость мне!
– скомандовал мужчина сам себе.
Он приближался к метро "Чернышевская", когда ему позвонила Вера.
– Я сейчас была на приёме у директора. Его секретаршу зовут Маша... Одну из приснившихся тебе дам зовут Мария, - она говорила, растягивая слова и делая паузы.
– Может почудилось?
– Вроде нет. Я это имя тоже... просчитывал, - ответил мужчина.
– Не спеши работать со всей матрицей! По кусочкам, шажками, "крадучись", как говорит Анна Никитична, - беспокоилась женщина.
– Анна?! Ты случайно её вспомнила?
– Хм... всё, пока, нужно работать.
– И ты, дорогая, сов приручай постепенно, лаской, с открытым сердцем. Целую тебя, - Андрей чмокнул телефон.
– И я целую.
Андрея Петровича осенила идея о подарке Верочке. Брошь с совой! Конечно! Художественная, изящная, дорогая. И заказать нужно немедленно!