Мальтийское Эхо
Шрифт:
– А бабуля не "дрогнет"?- спросил моряк.
– Мы позвоним, подъезжая. Попросим быть готовой к сюрпризам. Она обожает сюрпризы!
– Ты бы лучше тельняшку и белую соломенную шляпу гондольера привезла на маскарад,- хмыкнул Платоныч.
– Конечно, дорогой капитан! Я купила это и хочу подарить Сергею в Питере на первой прогулке по Неве и каналам.
Капитан беспокойно поглядывал на свою принцессу. О Сергее он уже знал, и немного ревновал:
– Врежем мы с твоим Сергеем 140 на новом катере. Не слабо будет?
Ирина нахмурилась, но Андрей Петрович как всегда умело и вовремя пошутил.
– Главное, телефон у него заранее забрать. А то выронит, как на Гранд - канале.
Это нужно было видеть! Снять бы на камеру! К парадному входу усадьбы сначала подъехала одна незнакомая "Volvo" , из которой с поклоном и вальяжным достоинством вышел венецианский дож.
– Buonasera, dona Maria.
Следом другая "Volvo", из которой вышла венецианская аристократка и сказала:
– Salve, бабуля!
И наконец из "уазика" вышел двухметровый человек-ворон и громовым голосом спросил:
– А где моя Анна? Надо бы её подпугнуть для порядка.
И действительно, появившаяся Анна Никитична чуть не выронила из рук поднос с кувшином морса и стаканами.
– Ну, мой-то чисто чёрт носатый!
– охнула женщина.
За ужином Мария Родиславовна подняла бокал с брусничным морсом и произнесла:
– Выбор авто одобряю, легких дорог желаю!
Вера Яновна также поздравила по телефону Андрея и Ирину с приобретениями.
Прошла неделя. Мужчины занимались строительством. Наступил август. Погода стояла чудесная: не особенно тепло, но и дождей унылых пока нет.
Андрей, оказавшись в Питере, позвонил Борису Ильичу. И попросил съездить с ним в Гатчину. Он как раз забрал у ювелира брошь и был очень доволен работой.
– Привет, Андрей. Гатчина у меня прямо сегодня. Сейчас 10. Ты может успеешь к 11:30?... Хорошо, жду.
Андрей буквально засыпал Бориса вопросами.
– Слушай, дружище. Поскольку твои вопросы не праздные, заостренные в одну, пока не ясную мне точку, я делаю вывод, что у тебя есть какой-то личный, мучающий тебя интерес к Павлу. Или Марие Фёдоровне? Или к Анне Лопухиной? Или к Екатерине Нелидовой?
– Есть интерес! Но точка и мне не ясна. Но чувствую: "Шерше ля фам". Во всех смыслах, - Андрей улыбнулся.
– Я имею в виду, что кроме перечисленных дам, мне необходимо с твоей помощью установить деловые контакты с работниками музеев, особенно с хранителями музейных предметов.
– Ты пишешь некие предметы? Один предмет?
– Да, один, но не могу его описать точно. Это какая-то шкатулка, или пенал, футляр...
– Я в Гатчине всех знаю, работал там. Познакомлю. Помогут, чем могут. А вот в Павловске сложнее. Ты ведь сейчас тоже странник, сталкер?-Взгляд Бориса Ильича был пронзающим Андрея.
– Да.
– Ну и вот моё предложение. Ты со мной ездишь в Гатчину несколько раз. Я тебя знакомлю с музейщиками. Роль автобусного экскурсовода в Павловск я готов с радостью уступить тебе полностью. Опять же ездишь со мной, запоминаешь, знакомишься...
– Мне трудно будет по городу координировать, хронометрировать движение автобуса и рассказ.
– Ты прав. Знаний у тебя предостаточно. Тематики можно разнообразить, импровизировать, но придерживаясь стандарта. А остальное? Запиши сегодня за мной на видео со звуком. Сможешь?
– Да.
– Ну и анализируй потом дома. Пару раз съездишь со мной и порядок.
– Хорошо, - уверенно сказал Андрей Петрович.
– Поехали!
– скомандовал радостно Борис Ильич.
Музейным дамочкам он представлял Андрея как "крупного знатока" отечественной истории начала 19-го века.
Те охотно кокетничали с двумя интересными мужчинами с красивыми тростями, отвечали на вопросы Андрея, предлагали чай. Одна даже воспарила до того, что согласилась помочь предоставить архивы и документацию хранилища.
И действительно, когда Андрей Петрович в следующий раз был в Гатчине, ему разрешили посмотреть списки реликвий Мальтийского ордена, те, что были переданы Павлу. Главный хранитель попытался даже рассказать о судьбе каждого предмета.
Вечером за ужином в ресторанчике у Таврического сада Андрей рассказал Вере о своих планах.
– Смотри, дорогой, чтобы эти правнучки Варфоломея Коробейникова не охмурили тебя, - пошутила молодая женщина.
– Ну, зачем так язвительно. Ты ведь и сама архивариус.
Верочка вспыхнула:
– Я - Архивариус N1!
Но тут же, засмеявшись, добавила:
– Трудись, милый. Я даже рада. Мои принципы: во-первых, помнить, что мужчина никогда не изменится, и надо дать ему быть собой; во-вторых, надо делать для своего мужчины все то, что я сама ожидаю от него; в-третьих, не идеализировать и не жаловаться. Это мне внушила одна подруга-француженка. Известная актриса, между прочим.
– Познакомь!
– лукаво попросил мужчина.
– И в-четвёртых, не знакомить своего мужчину с интересными подругами!
– грустно заключила Вера.
– 31 -
Так прошла еще неделя. Андрей Петрович жил на Смольной набережной. Ездил в Павловск, Гатчину, читал архивные документы, пока группа экскурсантов ходила по паркам и дворцам. Он удивительно быстро и легко разработал тематические тексты экскурсий, в нескольких вариантах со всевозможными отступлениями. Топографическое хронометрирование, то, чего он опасался более всего, к третьей поездке было доведено до автоматизма: "Посмотрите направо... налево...". В контексты рассказов Андрей вкраплял множество исторических баек, увлекал слушателей сведениями и об архитектуре, и о литературе, и о жизни замечательных людей вообще и блистательного Петербурга, в частности.