Мальтийское Эхо

Саврасов Игорь Фёдорович

"Э-э-э, дорогая! Тебе хочется гнездышко! Своё и без сов", - улыбнулась своим мыслям женщина. "Да, хочется!" - был ответ.

Что-то не дает покоя?! Что?

Почему эхо на имя "Катя" отозвалось раз "тя", а дважды "та". Отчётливо. Её лингвистическое ухо не могло ослышаться. "Может я что-то уже сумела пусть не Увидеть, так хоть Услышать!

Она

спустилась вниз, в столовую. Завтрак она проспала, но по воскресеньям в усадьбе царит демократия. Быстро перекусила и направилась в гостиную, где застала бабулю в мечтательной задумчивости. О покойности её мыслей свидетельствовали и глаза, и губы, и руки. Эти части тела расслабленно "провисли" под приподнятыми бровями.

– Привет, бабуля! Воспаряешь в мечтах?

– Доброе утро, внучка! Да, воспаряю.

– Я тоже хочу воспарить! Но крылышки у меня нелегки. Мысли вязнут! Можно поделюсь с тобой?

– Валяй!

Такое "валяй" означало в устах пани Марии, что собеседник должен быть лаконичным и точным в высказываниях.

Вера отошла к окну, задумавшись. Внизу, в траве сидела какая-то кошка и тоже, будто задумавшись смотрела по обыкновению в одну точку. Старшая сестра в отличие от младшей не любила кошек.

– Мне бы их заботы. То спят, то делают вид, что пронзают невидимые миры своим взором,- говорила Вера сестре.

– Да, они видят параллельный мир, - сердито и наставительно выговаривала Ирина.
– А как они красивы! Как умеют изогнуть линию!

– А я люблю параллельные линии! И перпендикулярные! Я не желаю чувствовать себя дурой перед этими всевидящими, всезнающими существами, - не сдавалась женщина.

Она любила точность, ясность. И всё же понимала с годами, что жизнь чаще и чаще требует умения "изогнуть линию". Не только в вопросах вкуса и стиля, но и в гораздо более важных предпочтениях.

– Чего замерла? Не выпади в окно. Воспарить она хочет...
– ворчала бабуля.
– Говори уже!

– Я о возможности обустроить в усадьбе "родовое" командорство, - начала Вера Яновна.

– Догадываюсь, что думаешь об этом. Я тоже.

– Вероятнее всего, учитывая традиции Ордена госпитальеров, в усадьбе нужно обустроить не базу отдыха, а лечебницу для питербургских интел...

Тут она запнулась на полуслове, так как в мозгу вспыхнула новая, необдуманная пока идея использовать Сергея как психотерапевта. Конечно, будущая лечебница - не "психушка", но основной профиль сосредоточить на неврологических и психиатрических заболеваниях!

– Логично, - отреагировала, улыбнувшись, бабуля.
– Продолжай.

– Вот, например, неблагодарные дитяти одного моего бывшего коллеги, теперь весьма престарелого человека, ослабевшего и телом

и умом, хотят лечить его в обычной "дурке". Вряд ли там понимают, что это доктор философских наук, специалист по буддийской обрядовой культуре и духовных традициях Тибета. У этого умницы и двадцать лет назад сознание было многослойным, раскрепощенным. Когда я молодой аспиранткой читала его статьи, то замечала что каждая мысль не чётка, сидит на каждой линии нотного стана рассуждений. Я уже не говорю об его устной речи. Но обдумав всю статью, всю речь, поражаешься глубинной логике метода познания этого учённого.

– Не мудрено "спрыгнуть" с ума от многолетних занятий такого,- рассудила пани Мария.

– Я хочу спросить твоего разрешения выделить в усадьбе несколько комнат для переоборудования их в лечебные палаты и кабинеты для медперсонала. И жить им где-то надо и готовить и стирать... Это, бабуля, предварительный разговор, я ничего конкретного пока не знаю и не думала,- Вера пожалела, что так неподготовленно затеяла непростой разговор.

Возникла пауза. Мария Родиславовна встала из глубокого кресла, направилась к окну. Постояла там минуту, медленно вернулась обратно к креслу, но не села, а гордо выпрямив спину, глядя прямо собой на внучку, четко, решительно проговорила:

– Мне довелось жить в ненормальное, сумасшедшее время. В доме то склады после революции, то больница во время отечественной войны, то интернат, то музей. Я надеялась, что это время закончилось. По крайней мере, для нас, Богдано?вичей. Мы ведь выкупим усадьбу и будем здесь жить большой семьей как наши предки!

– Извини меня, бабуля. Я - дура, - огорченно промолвила Верочка.

– Нет, не дура! Твой план верен! Позже мы построим на территории большой лечебный корпус. А пока нам...
– она быстро подошла к Вере Яновне, сидевший с опущенными глазами.

Молодая женщина встала, а пожилая женщина мягко положила ей на плечо тяжелую руку.

– А пока нам можно пожить рядом с блаженными. Кроткими, смирными и смятенными душой, - договорила та.

Верочка с благодарностью посмотрела на бабушку.

– Теперь конкретнее, - продолжила пани Мария.
– Я оставляю за собой часть левого крыла дома, где сейчас моя комната и гостиная. Столовую отдадим больным и персоналу. Кабинет - Андрею Петровичу, он будет начальником, - она подняла указательный палец кверху.

Далее Мария Родиславовна толково, хоть и приблизительно, обрисовала свой проект:

– Так примерно и было во время существования здесь интерната. Иришка переберётся в новый флигель, её комната наверху - твоя. Библиотеку и спальную для Андрея наверху оставим. Сергей - психотерапевт. И может быть полезен нам в этой новой лечебнице ,- бабуля весело потёрла ладоши.- Всё складывается удачно.

– Работы по переделке дома очень много. Еще одна столовая, туалеты, ванные, кухня, ординаторская, лаборантская...
– хмуро вставила Вера.
– А когда ещё мэр...