Мальвина
Шрифт:
— Не раздавлю? — зачем-то спрашиваю я, вдруг сообразив, что я действительно мало что знаю о функционировании мужских детородных органов.
Ну просто потому, что как-то не случалось со мной ситуаций, когда бы приходилось гуглить такие вопросы. Бывало, интересовалась, можно ли надуть лягушку через соломинку или как выспаться за два часа, но чтобы спрашивать, какова предельная крепость мужского члена — не приходилось.
Влад снова смеется мне в губы, и наш поцелуй наполняется таким невероятным теплом, что я буквально мурлычу от удовольствия. Теперь я знаю, что он —
— Точно не раздавишь, — успокаивает Влад.
— Ну слава богу, — выдыхаю я и, усаживаясь поудобнее, непроизвольно на нем верчусь.
Что вам сказать об этих ощущениях? Были бы мы на природе, в лесу, я бы сказала, что сидеть на таком большом сучке просто чертовски неудобно, но наверное лучше оставить это замечание при себе, тем более, что Влад вдруг закатывает глаза и падает головой на подушку, а его руки у меня на бедрах сжимаются так сильно, что от приятной боли покалывает, кажется, сразу во всем теле.
— Разденешь меня? — хрипло спрашивает он и тут же снова стонет, когда я непроизвольно делаю движение вверх-вниз. — Машка, притормози. У меня полгода целибата, я успел стать почти девственником, блин.
Мне приятно, что он одновременно и сумасшедше-брутальный, и трогательно-нежный. Такой разный, но все равно где-то подсознательно уже накрепко сшитый с моим сердцем простым словом «муж».
Я тянусь к ремню и дрожащими пальцами только с третьей попытки его расстегиваю. И с молнией приходиться повозиться, и Влад судорожно сглатывает, когда я пару раз случайно задеваю пальцами жесткую длину под тканью.
Хотите откровение о том, что самое сексуальное в данный момент? Не его потрясающее тело в загаре а-ля «Мистер Тропический пляж», и не белая резинка трусов с надписью «Кельвин Кляйн», которая видна в расстегнутой ширинке. Нет, самое потрясающее — это его лицо. Напряженные скулы, дрожащие на щеках ресницы, взлохмаченные волосы. И — «джек-пот»! — то, как Влад кусает губы, сдерживая стоны. Дайте мне пульт от реальности: я затру этот момент бесконечными повторами.
[1] Мультфильм «Волшебное кольцо»
Глава двадцать шестая: Влад
В моей Мальвине точно сидит дюжина чертей. Потому что пока я тут чуть не лопаюсь от желания, она продолжает преспокойно вертеть своей хорошенькой задницей и буквально напрашиваться на неприятности. И все это с такой улыбочкой, что это нужно хотя бы один раз увидеть. Ни одна женщина в моей постели не вела себя, как маленькая лиса, а именно так она и выглядит в этот момент: хитрый восторг в глазах, полуулыбка, которая становится шире, стоит мне отозваться стоном на почти любое ее движение. Осознанно или нет, но она дразнит и доводит до белого каления и вряд ли собирается останавливаться на достигнутом.
Я в общем не против устроить секс-марафон, но есть самое главное «но», которое делает его невозможным: ее девственность. У меня не было невинных девушек, но не такой уж я дремучий, чтобы:
— «Кельвин Кляйн»? Серьезно? — фыркает моя лиса, пробегая пальцами по надписи на трусах. — Ты так предсказуем и банален.
— Если Кельвин тебя не впечатляет, у меня еще есть «Дизель» и «Армани», — сглатываю смешок.
— Да ладно, просто во всех книгах красавчики — миллионеры носят трусы от «КК».
— Я так и знал, что нужно было вообще без трусов, поразил бы тебя в самое сердце своей оригинальностью.
— Ну, мы исправим положение, — уже не так уверенно говорит Маша и тянет вниз джины вместе с трусами.
Приподнимаю бедра, мысленно молясь о том, чтобы не испугать ее. До девятнадцати лет не видеть мужской член — это офигеть, как тешит мое мужское самолюбие. Но, знаете, не хочется быть тем, кто нанесет ей тяжелую душевную травму. Можете смеяться сколько душе угодно, но это я чувствую себя девственником, чье достоинство будут пристально изучать.
— Ох, бля, — вырывает непроизвольно, когда Маша обхватывает меня сразу двумя ладошками. Они у нее такие теплые и несмелые, что если бы я не был в полной боевой готовности, то мне бы хватило для этого буквально секунды.
— Все хорошо? — с волнением спрашивает Маша, и я остервенело катаю головой по подушке, как только Мальвина пытается убрать руки.
— Все идеально, солнышко. — Сглатываю, но все-таки слишком громко выдыхаю, когда тонкие пальцы поднимаются вверх, прижимая самое чувствительное место под головкой. — Машка, что бы дальше не случилось, в свое оправдание могу сказать: ты меня просто охренеть, как заводишь, хоть обычно я просто сама выдержка.
— Это значит, что я особенная?
Я смотрю на нее: совершено голую, сидящую на мне с широко расставленными ножками, румяную, как колобок, и совершенно довольную. Идеальное зрелище.
— Ты единственная такая, — говорю, ни капли не лукавя. — И я категорически хочу с тобой домашнее видео для взрослых.
Думаете, она негодует? Напугана и краснеет? Ничего подобного: она сжимает пальцы сильнее, поглаживая меня убийственно медленно, и с хитрой лисьей улыбкой говорит:
— Я даже сценарий напишу.
Безупречная. Тысячу раз настоящая. Моя. Блин, ведь правда же моя!
Ладно, официально расписываюсь в том, что я нетерпеливая свинья, но мне правда уже почти больно сдерживаться, а Маша, судя по влаге на моей коже, более, чем готова уступить. Может показаться глупым и неромантичным, что ни одному из нас не хочется долгую прелюдию, но мы как-то синхронно, словно договорись об этом в нирване, меняемся местами — и я машинально подтягиваю подушку под ее бедра. Маша даже не пытается прикрыться: лежит передо мной растрепанная, жадная, с алыми щеками и шальными глазами. И тянется, чтобы оставить на моих плечах след от ногтей.