Малыш Джимми
Шрифт:
— Мы заходим или как? За это время я успела бы заработать доллар, — сказал водитель такси и снял кепку.
Это была мама Марча.
— О, здравствуйте, миссис Марч, — произнес Келп. — Я не узнал вас. Конечно, пойдемте.
— Сейчас моя смена, — ответил мама. — Я должна работать.
— Мы ненадолго, мама, — сказал Марч. — Возможно, потом у тебя появиться клиент в аэропорт.
Троица вошла в крошечный вестибюль дома. Келп нажал кнопку вызова в квартире Дортмундера и Мэй.
— Ты знаешь, сколько я заработаю? Ты знаешь, что случиться, если я выеду поздно?
Дверь загудела, и Келп толкнул ее.
— Миссис Марч, ваши дни вождения такси закончились, — сказал Энди.
— Автоинспекторы говорят то же самое, — у нее действительно было плохое настроение.
Лестница оказалась настолько узкой, что им пришлось подниматься друг за другом. Келп пропустил маму, а за ней естественно пошел ее сынок, Келп замыкал процессию.
— Вы читали книгу, миссис Марч? — крикнул он женщине.
— Читала, — она стучала по лестнице так сильно, как будто подъем был наказанием за преступление, которое она не совершила.
— И каково ваше мнение?
Она пожала плечами. Ей не понравилось, поэтому она ответила:
— Сделайте лучше хорошее кино.
— Сделаем хорошие деньги, — сказал Келп.
— Та часть, где они загнали машину в грузовик, мне понравилась, — добавил Марч.
Келп чувствовал себя неуклюжим пареньком, что привел девушку в боулинг для знакомства со своими друзьями. Он снова закричал, обращаясь к спине мамы:
— Я думаю, повесть очень реалистична.
Мама ничего не ответила. Вместо нее отозвался Марч:
— В конце они вышли сухими из воды. Вот это здорово.
— Верно, — согласился Энди.
А что, если Дортмундер не увидит суть, не поймет. Марч не сообразил, мама Марча тоже и, судя по всему, Джон не догадается. И кроме этого у него сложилось предвзятое мнение обо всех идеях Келпа, хотя ни в одной из прошлых неудач тот не был виноват.
Они поднялись на площадку третьего этажа. Мэй стояла на пороге и ждала их. С уголка рта свисала сигарета. На ней было темно-синее платье и зеленый, не застегнутый с карманом кардиган на кнопках. Судя по формам, в нем лежала пачка сигарет и два коробка спичек. Она твердо стояла на ногах, поскольку на ней были белые ортопедические тапки, которые она носила в «Бохэке», [1] где работала кассиром. Мэй — высокая худощавая женщина с черными волосами слегка тронутыми проседью. Во рту постоянно торчала горящая сигарета, дым которой заставлял ее часто прищуриваться.
1
«Бохэк» — крупный нью-йоркский магазин.
Она сказала всем «привет» и пригласила войти. Келп задержался у двери и спросил:
— Ты читала книгу?
Марч и мама прошли через фойе в гостиную, откуда послышалось, как они здороваются с Дортмундером. Мэй закрыла дверь, кивнула и ответила:
— Мне понравилось.
— Хорошо.
И они пошли в гостиную. Келп увидел, как Джон выходит из комнаты.
— О, — вырвалось у Энди.
— Ты хочешь пива? — спросила Мэй и позвала Дортмундера: — Джон, и захвати пиво для Келпа.
— Уф, — вздохнул Энди. — Он пошел за пивом.
Марч и его мама расположились на диване.
Судя по двум полным окурков пепельницам на коктейльном столике, Мэй займет синее кресло. Оставалось свободным лишь серое кресло, на него сядет Дортмундер.
— Садись, — предложила Мэй.
— Нет, спасибо. Лучше я постою. Я немного взволнован, понимаешь?
Слышно было, как открыли пивные банки в кухне: коп, коп, коп.
— Мэй, я без ума от этой лампы. Где ты купила ее? — начала разговор мама.
— Фортунофф, — ответила женщина. — На распродаже, но модель уже снята с производства.
— Извини, что мы немного опоздали, но на магистрали Бруклин-Квинс застряли в пробке. На это я не рассчитывал, — произнес Марч.
— А я ведь говорила тебя, там дорожные работы, но ты ведь никогда не слушаешь свою маму.
— В восемь вечера? Мне казалось, что в четыре, максимум в пять они разойдутся по домам. Я ведь не знал, что они побросают там машины, тем самым перекроют на всю ночь движение на полосе.
Келп решил уточнить:
— Чтобы добраться до Манхэттена вы едете по Бруклин-Квинс?
— До Мидтаун Тоннель, — начал объяснять Марч. — Понимаешь, если ехать из Канарси…
В комнату вошел Дортмундер, держа в руках пивные банки:
— Все ведь пьют из банок, верно?
Все согласились. Марч продолжил:
— Выезжая из Канарси, необходимо решить определенные проблемы, понимаешь. В зависимости от времени суток нужно выбирать соответствующие дороги. Так вот на этот раз, мы решились на Пенсильвания-авеню, но после не поехали через Робинсон-парквей. Понимаешь, что я имею в виду? Через Бушвик-авеню мы добрались до Бродвея. Там мы могли бы двинуться через мост Уильямсбурга, но…
— Именно так мы и должны были сделать, — прервала его мама и сделала глоток пива.
— Следующий раз послушаюсь тебя, — признался Марч. — Когда они уберут всю технику с БКМ. Но, как правило, самая удобная дорога до Манхэттена — это Бруклин-Квинс магистраль через Мидтаун Тоннель, — Марч наклонился к Келпу и взмахнул полной банкой пива. — Понимаешь меня?
Такого подробного ответа Энди не ожидал:
— Понимаю, — согласился он.
Дортмундер протянул пиво Келпу и махнул в сторону серого кресла:
— Садись.
— Нет, спасибо. Я постою.
— Как хочешь, — сказал Джон и уселся на подлокотник кресла Мэй. — Начинай.
Келп боялся публичных выступлений. Он сразу же потерял веру в свою идею и способность отстоять свою точку зрения.
— Хорошо, — произнес он и посмотрел на четыре ждущих его ответа лица, — хорошо. Вы все уже прочли книгу.
Они согласно кивнули.
Пустое кресло показалось ему нехорошим знаком. Келп стоял перед ними как идиот, а справа от него было пустое кресло. Слегка повернул голову, стараясь не смотреть на него, он продолжил: