Малыш по переписке
Шрифт:
— Нет, мам, — опередил ее, обрубая на корню любую попытку критики и расспросов, — тема закрыта, — ну, а что я мог ей рассказать, если у нас даже нет общей легенды.
Звяканье столовых приборов недвусмысленно дали мне понять, что разговор не окончен и тема будет продолжена.
— Я, пожалуй, прогуляюсь на свежем воздухе, — поднялся я из-за стола, — спасибо, все было очень вкусно, — поблагодарил и вышел на террасу.
Спустился по ступенькам в сад и по извилистой тропинке прошел до скалистого берега, резко обрывающегося и тонущего в спокойных водах теплого моря. Вдохнул полной грудью
Перед мысленным взором всплыло чуть хмурое, но такое милое личико моей жены, а в душе растеклось тепло. Она необычная, ни такая, как все те, что были у меня до нее. Этот ее протест в глазах и нахальная издевка в голосе будоражили, вызывая желание укротить.
Да! Чувствую, весело будет эти два года!
Прогулявшись по берегу, немного уставший вернулся в дом. Тишина и покой встретили меня и, минуя гостиную, я поднялся на второй этаж. Аккуратно открыл дверь шагнул в полумрак нашей спальни. Серебристая дорожка лунного света окутывала пространство, наполняя его таинственным мерцанием.
Тая безмятежно спала лежа на боку и подложив ладошки под щеку. Прядь непослушных волос упала на лицо, и я, не задумываясь, сделал шаг к кровати, желая убрать ее.
— Что за черт, — ругнулся, споткнувшись обо что-то, лежащее на полу.
Подушка и одеяло аккуратно разложены на пушистом ковре.
Что это?
Какого хрена?
Перевел взгляд на свободную половину огромного ложа.
Так и есть! Она приготовила мне спальное место!
На ковре…
ГЛАВА 29
*Таисия*
Свекровь мне досталась мировая! Хоть какой-то плюс от этого сумбурного брака. Чуть полноватая, среднего роста и копной черных волос, собранных на макушке в замысловато-небрежный узел. Данэла Калиева излучала добродушие и заботу истинно итальянской женщины и матери семейства.
Несколько лет работы с людьми, курсы психологии и я осмелюсь считать, что, все же чуточку разбираюсь в том, дружелюбен ли человек или стоит держаться от него подальше. Сеньора Данэла внушала доверие, она излучала уютное тепло и располагала к общению.
За те несколько минут, что мы, оставив мужчин на парковке, шли по, выложенной мозаичной брусчаткой, дорожке к красивой вилле из светлого кирпича с большими панорамными окнами, я поняла одно: она рада! Вот прямо по-настоящему рада моему появлению в жизни своего сына.
Она так искренне удивлялась этому событию и так активно возмущалась на отпрыска за сокрытие такой замечательной новости, что невольная улыбка засияла на моем лице. Я выдохнула напряжение, колючим комком копошившееся где-то в районе солнечного сплетения. Вдохнула полной грудью теплый воздух Греции и расслабилась, позволив себе окунуться в ту заботу, которой намеревалась окружить меня эта женщина.
О! А еще я обязательно разузнаю у нее кучу разных интересных и пикантных историй из детства и юности моего мужа! Ведь наверняка она хранит их все в специально отведенном уголке своей материнской памяти.
— Зови меня просто Данэла, — оборвала
Мы остановились в холле, пол которого был выложен плиткой, а мозаичный рисунок посередине изображал большое солнце, в центре которого были фрагменты различных сцен из древнегреческих мифов. Справа от нас широкая лестница с массивными перилами вальяжно поднималась на второй этаж. Слева — распашные двери вели, приветливо приглашая заглянуть, в столовую. А прямо огромное панорамное окно с видом на задний двор, где вольготно разместились: огромный бассейн овальной формы, раскидистые пальмы с натянутым между ними гамаком, пара шезлонгов и плетеных кресел так и манивших опуститься в них и расслабленно принимать солнечные ванны. И все это великолепие в буйстве зелени омывалось лучами послеполуденного солнца.
— Ой! — всплеснула руками Данэла, — что это я тебя заболтала совсем, — посетовала она, — ты, небось, устала или кушать хочешь?
Ее карие глаза смотрели на меня с такой нежной опекой, что на меня накатило чувство стыда, за наш с Амиром спектакль. Сглотнув ком растерянности я попросила чашку чая.
— Пойдем, пойдем, — женщина приобняла меня и повела в столовую, — давай на кухне, по-домашнему накроем стол и посплетничаем…
— А давайте! — улыбнулась я, махнув рукой.
Самой не хотелось пафосно рассиживаться за большим мраморным обеденным столом и смущаться оттого, что вокруг тебя суетится прислуга. Не привыкла я к такому. Да и все это нисколечко не располагает к душевной беседе.
Мы прошли через столовую в большую кухню, оформленную в стиле французского прованса.
— Ну, рассказывай, — усадив меня за стол, Данэла отошла к кухонному островку, находившемуся в центре помещения, и поставила пузатый чайник, блестящий нержавеющими боками, на конфорку встроенной варочной панели, стилизованной под старину.
— Что? — уточнила я, разглядывая интерьер с мебелью из натурального дерева темных тонов, со стенами, отделанными светлым кирпичом, с мелочами, делающими его живым, а не эскизом на странице модного глянца.
— Откуда ты так хорошо знаешь итальянский?
— Мама лингвист и с детства уроки иностранного языка для меня были обязательной программой. Но, в отличие от мамы, я с языками дружу плохо, так что, — вздохнула, — что умею, то умею.
— Отлично умеешь, мне хоть будет с кем поговорить на родном языке. Что муж, что дети его хоть и знают, но особо не стремятся на нем разговаривать, все больше на русском. Мы же только пять лет как переехали в Грецию, до этого жили в России. — рассказывала Данэла и суетилась с чайником.
— Ну, а как вы с Амирчиком познакомились?
Она так ласково произнесла его имя, что меня опять кольнуло позорное чувство несправедливого обмана. Врать этой милой женщине не хотелось от слова “совсем”. Но и правду рассказывать не стоило.
Поэтому я, вдохнув поглубже воздуха, пропитанного ароматами домашней выпечки, схватила с тарелки румяную булочку, только чтобы чем-то занять свои руки. Они слегка подрагивали из-за неловкости. Подняла взгляд на, ожидавшую моего ответа, женщину и приукрасила нашу первую встречу с ее любимым сыном.