Малыш
Шрифт:
— Не следует так беспокоиться, Мердок. Всегда можно найти выход из любого положения, нужны только смелость и решительность…
— Да… Пат… если с тобой удача; но она не приходит по заказу. Видишь ли, трудиться не покладая рук на земле, которая не является твоей и которая ею никогда не станет, и, в довершение всего, зависеть от прихоти природы, тут, знаешь, уж никакие смелость и решительность не помогут!
Пат ничего не смог бы ответить утешительного старшему брату, и, однако, когда они обменивались прощальным рукопожатием, он пробормотал:
— Терпение, брат! Терпение!
Молодого моряка довезли до Трали на двуколке. Его провожали отец, братья и Малыш, принявший самое активное участие в церемонии прощания… Пат должен был добраться поездом до Дублина, а оттуда — пассажирским судном в Ливерпуль.
В последующие недели на ферме предстояло еще немало хлопот. Сжатый хлеб был убран в амбары, теперь оставалось его обмолотить, а затем господину Мартину предстояло отправиться на рынок — продать зерно, оставив лишь необходимое количество для посева.
Предстоящие торги чрезвычайно интересовали Малыша. Поэтому фермер решил взять ребенка с собой. Не стоит обвинять восьмилетнего мальчишку в какой-то страсти к наживе. Нет! Просто мальчуган тянулся к коммерции, следуя своему природному инстинкту. В остальном же он по-прежнему довольствовался камешками, которые Мартин Маккарти регулярно вручал ему каждый вечер, согласно договоренности, и радовался прибавлению своих сокровищ. Следует, однако, заметить, что страсть к наживе — в крови ирландцев. Они любят зарабатывать деньги, эти милые жители Зеленого Эрина, однако при условии, что добыты звонкие монеты будут честным путем. И если фермеру удавалось провернуть выгодное дело на рынке в Трали или в соседних местечках, Малыш так радовался, как если бы получал личную выгоду.
Октябрь, ноябрь, декабрь выдались вполне удачными. Все работы были уже давно закончены, когда на ферму накануне Нового года заявился сборщик арендной платы. Деньги, причитающиеся ему, уже были отложены; однако после уплаты и получения расписки на ферме практически ничего не осталось. Поэтому, не желая видеть, как уплывают деньги, добытые тяжким трудом на земле, принадлежащей другому, Мердок поспешил уйти из дома, едва заметив вдали сборщика налогов. Неуверенность в завтрашнем дне постоянно довлела над обитателями фермы. К счастью, запасы на зиму были заложены, а некоторые излишки позволили бы начать весеннюю посевную без дополнительных затрат.
Новый год принес и сильные холода. За пределы фермы уже никто не выходил. Однако работы хватало и в доме. Разве не нужно было позаботиться о кормах и содержании животных? В ведении Малыша находился птичий двор, и здесь уж на него можно было положиться. Куры и цыплята были у него так же тщательно ухожены, как и пересчитаны. В то же время он не забывал и о крестнице. Какую радость испытывал мальчик, когда брал Дженни на руки, видел на ее личике ответную улыбку, напевал ей песенки, укачивал вечером, когда Китти была занята по хозяйству! К своим новым обязанностям Малыш относился более чем серьезно. Крестный отец — это второй отец, поэтому он видел в малютке собственного ребенка. А какие радужные планы он строил в отношении будущего девочки! У нее не должно быть другого учителя, кроме Малыша… Он прежде всего научит ее говорить, потом читать, писать, а затем и «вести собственное хозяйство»…
Заметим, что Малыш воспользовался уроками, данными ему фермером и его сыновьями, особенно теми, что давал ему Мердок. В этом отношении Малыш уже перешагнул тот рубеж, до которого они дошли с Грипом — беднягой Грипом, по-прежнему занимавшим его мысли и чей образ он сохранит навсегда в своем сердце…
Весна в этом году не запоздала, хотя зима оказалась весьма суровой. Юный пастух с неразлучным Бёком вернулись к привычным обязанностям. Под их присмотром овцы и козы паслись на окрестных пастбищах в радиусе мили от фермы. С каким нетерпением Малыш ждал момента, когда возраст позволит ему наконец принять участие в полевых работах, требующих большой физической силы! А силенок Малышу, по мнению старших, явно не хватало. Его пока не допускали к работе в поле. Несколько раз он даже обиженно жаловался бабушке, а та отвечала, покачивая головой:
— Терпение, Малыш… всему свое время.
— Но разве я уже теперь не мог бы засеять какой-нибудь участок поля?… Пусть даже совсем маленький?
— А это доставит тебе удовольствие?…
— Да, бабушка! Когда я вижу Мердока или Сима на пашне, мне так хочется стать с ними рядом. Разбрасывать семена… Это так чудесно! И как радостно думать, что семена прорастут в борозде, и появятся длинные колосья… длинные-предлинные… Как же это происходит?…
— Не знаю, мальчуган, сие ведомо только Господу, а нам довольно того, что жизнь продолжается…
В результате этого разговора несколько дней спустя Малыш появился на вспаханной и проборонованной полосе и начал разбрасывать на ней семена овса, причем делал это так ловко, что заслужил одобрение Мартина Маккарти.
Когда же начали проклевываться тонкие зеленые росточки, нужно было видеть, с каким упорством мальчик защищал будущий урожаи от грабительниц-ворон, поднимаясь на рассвете и отгоняя их камнями! Следует упомянуть и о том, что при появлении на свет Дженни он посадил во дворе, в самом центре, маленькую елочку, рассчитав, что они будут подрастать вместе, дерево и малютка. А сколько трудов ему стоило защитить маленький саженец от набегов пернатых разбойников! Решительно, Малыш и это крикливое племя навсегда останутся заклятыми врагами!
Лето 1880 года выдалось трудным для земледельцев Западной Ирландии. К несчастью, климатические условия не способствовали высокой урожайности. В большинстве графств она оказалась значительно ниже прошлогодней. Тем не менее угрозы голода все же не было, поскольку урожай картофеля обещал быть богатым, хотя и несколько запоздалым, чему, впрочем, следовало порадоваться, поскольку из-за обильных дождей и поздних холодов весной посевы оказались загублены, а хлеба едва-едва налились. Что касается ячменя, ржи, овса, то следует признать, что зерновых на этот раз не хватит для нужд страны. Само собой разумеется, что цены резко подскочат. Но каким образом могли бы извлечь для себя пользу из повышения цен сами земледельцы, если им просто нечего было продавать? Все, что с таким трудом было ими собрано, они были вынуждены оставить для сева. Поэтому те, кому удавалось немного наскрести деньжат, вынуждены были приготовиться пожертвовать своими сбережениями, чтобы прежде всего уплатить различные налоги. А уж после погашения долгов по арендной плате ни у кого уж точно не осталось бы ни единого шиллинга.
Последствием такого положения стало резкое усиление в графствах националистических настроений. Что, впрочем, случается всякий раз, когда тучи нищеты начинают сгущаться на небосклоне ирландской провинции. В ряде мест вновь раздались взаимные обвинения, перемешанные с отчаянными криками сторонников аграрной лиги. В адрес землевладельцев независимо от того, были они иностранцами или нет, посыпались страшные угрозы, а как помнит читатель, к ним относились и шотландские и английские лендлорды.