Малышка Джинн

Леннокс Уинифред

— Все, мой милый. — Она вбежала в закуток, в котором обессиленный Майкл пил чай, наблюдая, как рабочие монтируют факел в руке Леди Либерти. — Я победила. На открытии будет весь синклит.

Она откинула голову и расхохоталась. Ничем не обремененная нежная шея была прекрасна.

Майкл свел брови.

— В чем дело, Майкл? — тревожно спросила Карен. — Что-то не так?

— У тебя нет с собой газеты с фотографией Джинни Эвергрин?

Она удивленно уставилась на него.

— Да, конечно есть. — Она пошарила в сумочке. — Вот она, — тихо сказала Карен,

протягивая ему вчетверо сложенный газетный лист.

Майкл жадно схватил его, а в голове билось одно название: Скотт-Вэлли, Скотт-Вэлли...

Но разве это для него открытие? Он знал, что подруга Карен откуда-то из тех мест. Тех самых мест, которые не отпускают его до сих пор.

Уехав из Миннеаполиса, он пробовал жить в Сан-Франциско, но потом продал там дом и оставил только мастерскую, а сам переселился в Юрику. Север Калифорнии манил его и не отпускал.

Какое яркое, запоминающееся своей необычностью лицо. Эти высокие скулы, чуть раскосые глаза. Карен никогда не говорила, что в Джинни есть кровь коренных американцев. Скорее всего племени шаста. Они очень красивые, люди племени шаста. Невероятно красивые. Как Элен Диксон. И как Джинни Эвергрин?

Их красота не увядает с годами. Они одинаково юны в шестнадцать и в тридцать. Элен Диксон было шестнадцать, когда он потерял ее навсегда.

Но... ведь она наверняка родила ребенка? Даже если ее украли у него, что сделали с ним? Он слышал десятки историй на эту тему и понял — ее могли либо изгнать из племени, либо отнять ребенка.

Но так было в прошлом, убеждал себя Майкл, хотя понимал, что так бывает и сейчас. Традиции на то и традиции, что всегда найдется кто-то, желающий сохранять их.

Конечно, Элен родила... Это должно было произойти в то время, когда начались волнения из-за новых порядков, которые местные власти устанавливали для коренного населения. Они, естественно, не нравились индейцам, потому что ограничивали их свободу.

Если бы ее изгнали из племени, она наверняка нашла бы Майкла. Значит, у нее отняли ребенка, Если он выжил... кто он? Девочка? Мальчик?

Майкл снова и снова всматривался в фотографию, поднес газету к глазам и сощурился, силясь разглядеть самые мелкие детали...

Да, это та самая подвеска. Ошибки быть не может.

Глава тринадцатая

Семейная встреча в «Ангус Стэйк»

— Рой, могу ли я получить развод, если мой муж будет уличен в измене? — Сьюзен Мизерби, урожденная Снарк, пристально посмотрела на своего адвоката.

— Вы хотите уличить его в этом, милочка? — Пожилой джентльмен хитровато посмотрел на клиентку. Некрасивая женщина, но в ней есть огонь. Скорее всего этот огонь направлен не на мужа, уж слишком ей хочется от него избавиться. — Да, без серьезного повода развестись вам не удастся. Слишком много соединилось в вашем браке.

— Мистер Рой, но если могут развестись даже члены королевской семьи...

Он медленно и величественно кивнул.

— Хорошо, мы обдумаем вашу идею.

Сьюзен Мизерби торопливо изложила ему,

какого рода доказательства у нее будут. Ее муж готов разорить фирму, чтобы спасти женщину, которую хочет заполучить. У нее есть запись телефонного разговора с подругой этой женщины. Словом, он настроен решительно...

Мистер Рой внимательно слушал, отмечая про себя, какой холодный и трезвый ум потрудился над невероятно простой и такой действенной схемой. В выигрыше оставались все. Но если бы расчет не был таким точным, проиграли бы тоже все. Фантастика! Конечно, такое могла придумать только прагматичная американка. И она не занимается юриспруденцией? Напрасно, она теряет кучу денег.

Мистер Рой не знал, как сильно он не прав. Карен Митчел не могла позволить себе потерять кучу денег. Потому что дырка в кармане Майкла Фаддена, проделанная могучей рукой Леди Либерти, становилась все больше. И если ее не заделать, то вложения в проект никогда не обернутся прибылью.

— Какой прелестный вид, — покачала головой Джинни Эвергрин, глядя из башенки на зеленеющие поля. Кудрявые кроны редких деревьев чьей-то властной рукой прихотливо и беспорядочно рассредоточены на зеленом пространстве. Прекрасный сад, ароматы которого медленно поднимаются в вечернем воздухе вверх, щекоча ноздри и наполняя легкие сладкой прохладой.

— Я тоже люблю это место, — кивнула в ответ крупная молодая женщина в длинном платье-балахоне. — Я живу здесь с рождения и чувствую себя в этом замке абсолютно защищенной и свободной. Не так, как в лондонском доме, и уж тем более в Бате.

— О, ты тоже живешь в Бате? — удивилась Джинни.

— Да нет, должна бы жить, но не хочу. — Женщина с отвращением покачала головой.

— Не нравится город? — спросила Джинни, не отрывая взгляда от прекрасного пейзажа.

— Скорее окружение.

— Тебя можно понять, — кивнула Джинни. — Такого чудного окружения, как здесь, не найти.

Она не заметила ухмылки своей собеседницы. Английский и американский языки все же имеют свои нюансы. И слово «окружение» они толкуют по-разному.

— Спасибо, я так хорошо провела у тебя время. — Джинни улыбалась. — Какая Карен молодец, что отправила меня сюда. Она такая замечательная подруга. А у тебя есть подруги?

— О, у меня полно друзей, но все они... — она сделала паузу и свела черные брови на переносице, отчего рыхловатое лицо ее набрякло, но Джинни с любопытством ждала продолжения, — с хвостами.

Джинни рассмеялась.

— Ну, конечно, сейчас ты начнешь рассказывать мне о привидениях в твоем замке.

— Нет, это не привидения. Это мои собаки.

— Ты разводишь собак?

— Да, я их скрещиваю. Вывожу новую породу, хотя понимаю, как это трудно. Я хочу, чтобы у собаки была красивая шерсть, мощный костяк и много чего еще...

Она собиралась что-то добавить, но в кармане зазвонил сотовый телефон.

— Да, отлично. Я все поняла, «Ангус Стэйк». Мы выезжаем.

Джинни вопросительно посмотрела на гостеприимную хозяйку, а та быстро добавила: