Мама для Жеки
Шрифт:
– Значит так, Лютов, приоткрою тебе занавес твоего будущего. Если ты не учудишь, то все у тебя будет в шоколаде, при условии, что сохранишь тот же темп работы, который был последнее время. В принципе, я догадываюсь, кто тебе напакостил, но с этим разберусь сам. Через два месяца официально будут оформлены документы, и отдел обретет реальное существование, в течение месяца нужно будет все организовать, дабы к лету у нас отдел финансового анализа был готов к полноценной работе. Поработаешь пару лет на этой должности, если аппетит разыграется, мозги не переклинит в сторону конкурентов, в перспективе у тебя будет должность моего заместителя, а там, может, и генерального, когда
В голове зашумело. У меня даже слов не было. Мысли хаотично наскакивали друг на друга, пока одна не замерла: «Как только я разведусь, стану правой рукой генерального, сразу же тебя разложу на своем дубовом столе и отымею по полной программе!» Боже, я это сам лично сказал Альбине! И если шеф не блефует, то через несколько лет я буду его правой рукой. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.
– Все, посекретничали, теперь иди работай!
Я кивнул, встал на ноги, деревянной походкой вышел из кабинета. Жутко хотелось курить, а еще хотелось оказаться дома и обнять Милу, уткнуться в ее волосы и никогда не вспоминать свои слова, сказанные в шутку. Достал телефон, позвонил. Сначала были длинные гудки, потом резкое:
– Алло.
– Мил, привет!
– Привет. Ты чего звонишь?
– Соскучился! Как Жека?
– Спит. Мы вышли гулять, - Мила замялась, а я услышал на заднем фоне мужской голос, слов не разобрал. Ревность вспыхнула, как зарево пожара. Никогда она не давала повода ревновать, а тут просто не мог себя контролировать.
– А кто с тобой?
– Никто. Люди мимо проходят. Мы же на улице. Все, Вадим, у меня руки замерзли!
Слушая гудки, а потом тишину, нервно, в одну затяжку, выкурил сигарету, даже не заметил. Ревность раздирала, рвала меня на мелкие куски, впиваясь острыми коготками в самую сердцевину моего глупого сердца, которое учащенно билось. Глубокий вдох, такой же выдох, постарался унять свои нервы, мысли, ведь по сути ревную беспочвенно. Даже если и был кто-то, вряд ли там прям измена: флирт, не более того. Девушкам ведь нужно внимание, даже со стороны. Это придает уверенности в себе, повышает самооценку, это не означает, что она сразу же прыгнет в койку к другому мужику, имея на пальце обручалку.
***
Мила смеялась, откидывая волосы на спину. Я влюбленно на нее смотрел, предвкушая нашу безоблачную семейную жизнь. Ведь в конце этого месяца выйдет приказ о моем назначении. Не зря же я пропадал на работе, жертвуя семьей. Для меня было открытие, когда услышал, как Жека издает другие звуки с улыбкой, помимо крика. Дочь так и осталась для меня неведомым созданием, язык которого я до сих пор не понимал. Да и на руки не часто брал, уходил, когда она спала, приходил, когда она спала. А в выходные спал вместе с нею, каждый на своем спальном месте, иногда, правда, мне доверяли катить коляску на прогулке втроем. Мила не превратилась в наседку, лишний раз не ворковала над Жекой. Могло создаться впечатление, что это была не мать, а посторонняя тетя, которая работала няней. Не было у них душевных отношений. Нежность тоже выдавалась порционно, в виде легкого поцелуя в лобик или поглаживания по тельцу.
На майские праздники, когда погода позволила снять с себя куртки, облачиться в футболки, мы решили присоединиться к компании в виде моих друзей с их половинками, да, Костик встречался с девушкой вот уже две недели. Для него это рекорд, обычно отношения заканчивались после того, как он застегивал ширинку и уходил, порой даже не спросив имя. Валька на майские пригласил на дачу, которая находилась за городом. Дача представляла из себя трехэтажный
– Хорошо у тебя тут! – нараспев произнес Костик, стоя за машинами, потягиваясь, раскинув руки в разные стороны. Я покачал головой, прикурил. Валька усмехнулся. Мы оставили женскую половину в беседке, дабы покурить да потрепаться по-мужски хоть пару минут.
– Кость, у тебя все серьезно с этой, как ее там, Марина или Малина? – Валя пытался вспомнить имя девушки. Я заржал. Мы в прошлом после пятой подружки друга за месяц перестали запоминать их имена. Не было смысла, все равно на следующую встречу он приходил уже с новой пассией. Костик обернулся, прищурился то ли от солнца, то ли то чувств.
– Марианна! – с ухмылкой напомнил имя девушки. Мы с Валькой хмыкнули, имя-то какое, заморское. – У нее папа владелец крупного рекламного агентства.
– А, так ты теперь с выгодой встречаешься! Растешь, брат, прям на глазах, теперь уже однодневки тебя не заманят! – Валька выпустил дым изо рта. – Совсем не романтичен ты, Костик, надо как мы с Вадимом, один раз и навсегда!
– Ага, только в отличие от Вадима ты до сих пор не женат на своей Марине! Где логика твоих слов?
– Я не спешу, проверяю, жениться всегда успеется, а вот когда будем расходиться, ой как больно, особенно если есть дети!
– Уже три года проверяешь, никак не проверишь? Попроси своего отца пробить ее по каналам ФСБ, выдадут всю информацию, вплоть до цвета ее трусов сейчас! И потом, с чего вдруг запел про развод? Может, действительно один раз и навсегда!
– Не хочу быть рогоносцем! – Валька как-то резко перевел на меня глаза, я подавился дымом. – У меня есть фобия, что Маринка мне изменит. Я же убью ее на месте.
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона? – Костик разыгрывал сценку из Шекспира. Мы начали ржать над его голосом и мимикой. Мир кино и театра потерял в его лице великого актера. Не зря же в школе его вечно ставили во все спектакли.
– Вадим! – внезапно друзья перестали смеяться, потянули меня ближе к воротам, словно хотели скрыться, чтобы нас не услышали. Костик еще вышел проверить, где были наши дамы. Когда он кивнул Вале, тот достал свой телефон. Я непонимающе смотрел на них, мне показали фотографию, все равно не понял смысла. На фото была Мила с каким-то мужчиной. Они шли рядом друг с другом, просто шли. Не держались за руки, не целовались, не обнимались.
– И что? – улыбнулся. Не такой я и безумный ревнивец, ревновать к каждому столбу у меня не было и в мыслях. – Это типа доказательство преступления? Валь, обычно присылают-показывают более пикантные фотографии, а не рядом идущих людей друг с другом. У меня нет фобии, как у тебя, я верю своей жене. И знаешь, - похлопал себя по сердцу, - верю ему, а оно спокойно бьется, любит и радуется, что Мила рядом.
– Вадь, да она тебя не ценит! Че, ты думаешь, мы не видим эти пренебрежительные, оценивающие и примеряющие взгляды? Да и бесим мы ее тем, что достигли большего, чем ты, а какие у тебя душевные качества, ей плевать! – Костик завелся, сузив свои глаза, цедил каждое слово сквозь зубы, со свистящим воздухом. – Я молчал, ей-богу, стремился закрыть глаза и поверить, что у нее все серьезно, но прежде чем вы начали за углом целоваться в день знакомства, она подкатывала ко мне! Вадя! Не верю я ей! И за тебя обидно, потому что она вертит тобой, как хочет, тычет вечно своими потребностями, а ты как влюбленный баран! Бесишь! – он со злостью пнул по колесу Валькиной машины. Расстроенно посмотрел на Валю, ждал его возмущения по поводу этого пинка, но тот молчал, потом и сам с силой пнул колесо.