Мама, я демона люблю!
Шрифт:
Лаин всегда работал допоздна. Поэтому накипеть успевало много: он неделями не видит дочь, запирается в своей каморке и отказывается разговаривать, есть или хоть стукнуть в ответ, подтверждая, что ещё не сдох. Он не слушает, что в доме протекает чердак, не реагирует на то, что к Брид при живом муже клеится пекарь (а чего на него реагировать? Он ростом едва до груди Брид дотягивает), отказывается признать свою полнейшую несостоятельность как учёного. Последнее оказывалось больнее всего. Ни жена, ни дочь понятия не имели, что он почти сумел, почти нашёл решение, почти выяснил, почти доказал… Ох уж это почти! Он был уверен, что магия Подземья — не единственное существующее колдовство. Но кому какое дело, когда под дверью плачет маленькая рыжая девочка. Ведь с ней не хочет играть папа…
— Пап! Па-а-а-а-ап! Смотри, что я принесла! — и начинает с усилием протискивать в щель под дверью бородавчатую жабу.
Лаин затыкает уши, стараясь не отвлекаться. Потому что вот оно — решение! Мельтешит где-то между строк, прячется за следующей страницей, намекает на ответ повёрнутой не в ту сторону закорючкой на символе вызова демона…
— Па-а-а-а-ап! Ну па-а-а-а-а-ап!
— Ква-а-а-а! — вторит несчастная жаба. Ей тоже совершенно не хотелось играть с маленькой рыжей девочкой.
— Па-а-а-ап!
Всё, ускользнуло. Ответ помаячил так близко, легко подышал на вспотевший от напряжения лоб — и исчез. Испугался писка доставучего ребёнка.
Кто-то другой на месте Лаина наверняка бы выругался. Кто-то другой, но не он. Мужчина сдержано стиснул кулаки, до напряжённого хруста в пальцах, до судорог в мышцах. И захлопнул книгу.
— Что тебе?
Девочка понятия не имела, что только что отобрала у горе-учёного последнюю надежду. Слишком долго над ним смеялись коллеги, сам правитель Моноптах велел вышвырнуть сумасшедшего за ворота замка, когда Лаин дошёл со своими бредовыми идеями и до него. Лунная жрица, как же давно это было! Молодой, дерзкий, смелый мальчишка, уверенный, что острого ума и свежей идеи достаточно для того, чтобы все двери распахнулись перед ним. Ага, конечно. Распахнутся они. С треском и скрипом.
По молодости Лаин раз за разом обивал пороги богачей, что могли бы выделить немного денег на изучение колдовства. Но те предпочитали платить не мальчишке, обещающему обуздать магию через каких-то двадцать-тридцать лет, а ведьмам, способным творить её уже сейчас. И богачам было глубоко плевать, что эти женщины обрекли себя на служение Подземью, что, и Лаин был в этом совершенно уверен, закончат они очень и очень плохо.
Об этом никто не говорил, об этом старались не писать и не думать. Но ничто не берётся из неоткуда. Если есть источник у света, если цветы распускаются после дождя, если вода кипит лишь в нагретом чайнике, если всё подчиняется законам энергии… У магии тоже есть источник.
И молодой, смелый учёный, не боящийся познакомиться поближе и разговориться с ведьмами и их фамильярами, умеющий читать между строк и делать выводы, учёный, который очень хотел сделать этот мир лучше, был почти уверен, что сила Подземья ему не принадлежит. Подземье питается ларами тех, кого сумели заманить демоны. И лишь эта сила подвластна заключившим договор.
Но, если есть тьма, есть и свет.
Есть ночь — наступает день.
Зло не существует само по себе. Значит, должна быть и другая магия, противовес, сила, которая не причинит никому вреда. Вот только в Подземье очень не хотят, чтобы люди, потенциальные колдуны, не совращённые лары, топливо… В Подземье очень не хотят, чтобы об этом кто-то знал.
Лаин пытался сделать этот мир лучше. Он надеялся избавить от страданий и искушения тысячи людей. И ещё он немножечко, самую капельку, и сам хотел колдовать.
Ведь до чего было бы приятно вернуться в стены школы, где он получил своё проклятое образование, взглянуть в глаза Учителю, столько раз отправляющему его на порки, возможно даже встретить пару очень знаменитых ныне учёных, с которыми они когда-то щедро раздавали друг дружке тумаки. И показать, у кого настоящая власть теперь!
Но заключать сделку с демоном Лаин не собирался. Зачем ему такой неоправданный риск? Ведь можно всего лишь найти ту самую, истинную, изначальную магию и…
— Па-а-а-а!
— Чего тебе, Триста?
Дочь радостно протянула ему жабу. Жаба раздувала щёки и пучила глаза: у неё не было ни малейшего желания знакомиться с учёным, пусть он и радеет за благо всего мира.
— Ты обещал сходить со мной в лес!
— Я обещал когда-нибудь, — Лаин запнулся, но всё же добавил как мог нежно: — Милая.
— Мама сказала, что, если «когда-нибудь» не наступит сегодня, в кровать ты больше не ляжешь. Только зачем тебе кровать? — недоумённо пожала плечами девочка. — Ты ведь всё равно обычно спишь здесь, за столом.
Прекрасно понимая, что именно супруга имела в виду, Лаин тяжело вздохнул. Тоскливо обернулся на стол, где возвышались стопки книг и заляпанные чернилами обрывки пергамента. Последние никак не желали складываться в мозаику ответов на вопросы жизни, смерти и вообще.
— Где ты её нашла?
Учёный высвободил из цепких детских пальчиков существо, которое уже с натяжкой называлось живым. Жаба облегчённо вздохнула и, Лаин мог поклясться, показала мучительнице неприличный жест.
Неопределённо махнув рукой в сторону двора, дочь крепко-крепко ухватилась за край наглухо застёгнутого сюртука. Будто отец мог сбежать или оттолкнуть и захлопнуть дверь прямо перед её носом.
— Давай не пойдём в лес, — она подняла на него круглые блестящие глаза. — Мама сегодня дома. Давайте все вместе посидим.
Дома? Странно, Лаин был уверен, что слышал, как утром хлопнула входная дверь. Или это был вечер? А сейчас вообще что?
Впрочем, идея отложить прогулку пришлась очень кстати: что, если в голову учёному придёт гениальная мысль? Ведь он тогда сможет как можно быстрее подняться в кабинет и…
— Так ты выйдешь?
Брид сидела на полу в коридоре, укрывшись тенью, как фатой. Она устало опиралась на стену, как если бы просидела здесь очень долго. Ах да! Она ведь и просидела здесь долго! Только сейчас Лаин вспомнил, что они с Тристой уже заглядывали пару раз в кабинет и пытались его поторопить. Несколько раз… Два или три. Но не больше пяти. Точно, пять! На пятый он не выдержал и запер дверь, пообещав, что выйдет вот прямо сейчас.
Куда-то они и правда собирались. Кажется на рынок? Или на выступление бродячих артистов? Или то и другое вместе?
Он бросил короткий взгляд на стол: проследить, чтобы в его отсутствие не распахнуло ветром окно и не разметало бумаги по полу, как в последнее время случалось всё чаще, стоило ему только выйти из кабинета хоть ненадолго.
Ах, нет! Окно не распахнётся: он задёрнул занавески как раз тогда, когда запер дверь. В окно светило солнце, столь редкое к концу сезона дождей. Оно жутко отвлекало и слепило глаза. Сейчас же из-за плотной завесы не пробивалось ни лучика. Даже вездесущий серебристый свет луны исчез.