Мама, я демона люблю!
Шрифт:
— Детка, этот спектакль надоел даже мне! Просто убей их всех и прекрати паясничать! — кажется, Сели серьёзно пожалела, что так опрометчиво выбрала в подопечные упрямицу. Это тебе не безвольный Томас, Сели. Тут так просто не займёшь место главной.
Камила, не глядя, выставила руку в сторону и нарисовала знакомый мне округлый символ в воздухе. Видимо, ора очень хорошо изучила книгу прежде, чем вызвать демона. Рот Сели открывался, но из него не доносилось ни звука. Она пыталась рычать, визжать… И ничего. Схватила ведьму за плечо, но, повинуясь новому заклинанию, застыла, не в силах сдвинуться с места.
Дочь Лунной жрицы медленно и с наслаждением повернулась ко мне. Подула, заставляя рыжую чёлку встопорщиться и вновь обмякнуть.
— Потому что она выбрала тебя. Лунная жрица выбрала глупую, непослушную, вредную девчонку, а не меня! Я была там, Триста Макклот. Той самой ночью я была там. Не обнаружила тебя в постели при вечернем обходе, пришла за ухо оттащить в комнату. И я видела, как она освятила тебя.
Лунный свет прорезал память. Серебристый, спокойный, сильный. Свет, не отгоняющий тьму, но принимающий её, как старого друга. Свет, который тёк со статуи Лунной жрицы, у подножия которой уснула непослушная рыжая девчонка.
— Я молила её. Служила ей честнее любой из дочерей. Стала самой молодой орой за последние полвека. А она. Выбрала. Тебя!!!
Я высвободилась из объятий Рока, уперлась ладонями в пол, чтобы посмотреть в глаза своей убийце как подобает, без страха. И заплетающимся языком проговорила:
— Это неправда. Я никогда не была достойной.
— Верно, — ора протянула руку, но не прикоснулась к едва мерцающему непреодолимому куполу. Пальцы её остановились совсем близко от сконцентрированной магии, так близко, что можно было ощутить запах палёного мяса. Кожа возле ногтей покрывалась волдырями, пузырилась и лопалась, а бывшая старшая дочь Лунной жрицы наблюдала за этим отстранённо, словно и вовсе не чувствовала. — Ты никогда не была достойной. Непослушной, приземлённой, несерьёзной. Тебя волновали тряпки и мальчишки, ты хотела детей и семью. Разве такой должна быть дочь жрицы? Я с удовольствием выгнала тебя из обители. Ты никогда не хотела отдавать. А я хотела. Я отдала служению всё. Покинула мир, который любила, друзей, родных… А ты? Ты хоть чем-то пожертвовала ради богини?
Рок обхватил меня за талию и потянул назад. Наши с орой лица были совсем рядом, разделяемые лишь всполохами заклинания: такого тонкого, но непреодолимого.
— А не слишком ли многого хочет ваша богиня? — фыркнул демон. — Жертвы, страдания… Как насчёт просто наслаждаться жизнью? Ками, лапочка, давай мы закончим всё без драки и устроим примирительную оргию?
Я, конечно, едва двигалась, но оказалась вполне в силах дать фамильяру оплеуху.
— Ай! Кири, я же ей зубы заговаривал! Дай мне хоть попробовать!
— Я тебе по рогам сейчас дам, — предупредила я.
— Я сделаю мир лучше, если избавлю его от тебя, — Камила двинула рукой, медленно, упорно, неотвратимо продвигая пальцы через границу. Сделай резкое движение — и магия вспыхнет, отбросит наглеца, защитит заключённую внутри круга и такую вкусную парочку. Но что если двигаться медленно, спокойно принимая боль, не нападать, а побеждать одним лишь упрямством? Камила оказалась настроена это проверить.
Медленно, болезненно, тяжело, но её пальцы продвигались вперёд, прорезая границу. Бескровно снимая кожу, обнажая мышцы и кости. Круг причинял невыносимые страдания, но не мог остановить страшную женщину.
Сели беззвучно закричала, попыталась взмахнуть рукой, но, подчиняясь воле ведьмы, лишь слегка вздрогнула.
— Это моё дело, фамильяр, — произнесла Камила, не отрывая от жертвы голодных глаз. — Не лезь.
— Ками, может, всё-таки на мировую? — Рок шумно сглотнул слюну, глядя, как приближается к моей шее костлявая рука, уже очень отдалённо напоминающая человеческую. — Тебе разве эта рука не нужна? Второй хватит? А, вторая тоже не пригодится?
Раздвигая полог силы, как тяжёлые гардины, женщина двигалась к цели. Она не видела ни иссыхающих ладоней, ни съедающей её заживо магии. Лишь мерзкую рыжую девчонку, которая никогда не была достойна дара. Которая получила благословение Лунной жрицы по ошибке, по нелепой случайности.
— Отпусти их, — нас не разделяло уже ничего. Лишь полный ненависти взгляд, стреляющий мне в лицо. — Если тебе нужна только я, отпусти всех остальных.
Она не отвечала. Знаю, что хотела сказать: ведьма уже предложила всем покинуть дом, пыталась прогнать, спасти… Никто не ушёл.
— Кири, ты правда считаешь, что я сейчас сбегу? Ну ты и эгоистка!
Я икнула от неожиданности:
— Кто я?
— Э-го-ист-ка! — по слогам повторил фамильяр. — Ты, значит, сейчас красиво так жертвуешь жизнью, а мы, — он скептически сощурился в сторону Сели и Лаина, — ладно, я. Я буду жить дальше и мучиться, понимая, что обязан этим покойной красотке? Нет уж, тогда я пожертвую собой!
Рок отпихнул меня в сторону и растопырил руки, словно приглашая Ками в объятия.
Но обнимашки не состоялись. Потому что папа, со слегка осоловелым видом после удара головой, подкрался сзади и с размаху опустил на голову ведьме толстенную книгу. Книга кровожадно верещала, а оказавшись на голове Камилы, ещё и вцепилась ей в волосы маленькими лапками. Быть может, поначалу ора нравилась артефакту, может он даже жил у неё добровольно. Но навредить рыжей ведьмочке, которая первой отнеслась к нему с добротой, он не позволит!
Презрительный взгляд Сели мог означать только одно: она как раз с самого начала видела намерения учёного, но ни сказать, ни двинуться, ни как-то ещё привлечь к себе внимание не могла. А потому сейчас с явным удовольствием наблюдала за конфузом подопечной.
— Она моя дочь! — Лаин пошатнулся, но устоял. — Если кто-то и пожертвует ради неё жизнью, то это буду я!
— Нет я! — ревниво влез Рок.
— Да вы с ума посходили! — опешила я. — Мы тут в очередь на самопожертвование выстраиваемся…
— Да! — хором подтвердили папа и Рок.
— Или пытаемся выжить? — неловко закончила я.
— Девочка моя, ты даже не представляешь, насколько ценна! — папа бросился к нам.
Я уж понадеялась, что он поможет, протянет руку, вытащит из круга… Но учёный, напротив, схватил обернувшуюся чернильницу, обмакнул в неё палец и второпях, криво, принялся восстанавливать повреждённые Камилой руны. Видимо, ценность потомства он рассчитывал как-то иначе, не так, как нормальные люди.
— Эм… Папаша? — Рок попытался повторить фокус оры, но папа добавил пару штрихов в рисунок, и тонкая граница круга превратилась в неприступную дымчатую стену. Демон не сумел и прикоснуться к ней. — Ты ничего не путаешь? Головка бо-бо? Мы вон тех бьём! Мы — свои!