Мама, я демона люблю!
Шрифт:
Когда все разошлись, а мы с Роком остались вдвоём у входа в алтарь, я не знала, о чём говорить. Я пришла сюда молиться, благодарить Лунную жрицу за чудесное спасение, просить прощения за то, что не уберегла ору Камилу — женщину, отдавшую служению всю себя без остатка. Но я не знала, что говорить теперь.
Дождь усиливался. Я нырнула под каменный купол алтаря и опустилась на колени у статуи жрицы. Холодной, одинокой. Несчастной. Пол перед постаментом блестел идеальной чистотой. Никто больше не рисовал в алтаре красочные картинки, чтобы порадовать тоскующую богиню.
Я закрыла глаза и коснулась ладонями ледяного совершенства.
Я пришла благодарить тебя.
Честно-честно, собиралась сказать спасибо! За неправильного демона, который ведёт себя совсем не как демон. За магию, которая должна была стать искушением, а превратилась в светлый дар. За то, что защитила меня. Нас… Всю мою семью.
Нельзя быть эгоистичной. Надо благодарить.
Но я не могу.
Из-под закрытых век текут слёзы.
Что ты сделала со мной? Зачем дала Силу, сути которой я не понимаю? Зачем поставила на моём пути того, кого мне нужно ненавидеть и бояться? Зачем заставила полюбить его?
И зачем разлучаешь нас?
Богиня! Ты великая и прекрасная. Мудрая и светлая. Ты знаешь ответы на все вопросы, так скажи, что происходит со мной?
Почему время бесследно утекает, почему демон не пытается утащить глупую ведьму в Подземье? Почему он не разбивает вдребезги сосуд Лары и не очерняет моё сердце? Почему не боится завтрашнего утра так, как боюсь его я?
Я пришла просить прощения. За то, что не уберегла ору Камилу. За то, что оказалась недостойной твоего благословения. За то, что хорошие люди страдают, а я лишь умоляю о помощи.
Богиня! Не разлучай меня и моего демона! Испытание, проклятье, злой рок… Он стал моим. Моим роком. И я готова, уверена, что смогу пронести его через всю жизнь.
Ты отречёшься от меня, сочтёшь ошибкой, перестанешь дарить свой свет. И так должно быть. Потому что я эгоистична и жадна. Потому что смею думать о себе, когда должна видеть лишь твой светлый лик и трепетать. Потому что снова прошу помочь.
Пусть так.
Только, прошу, пусть завтра не настанет! Пусть тридцать три дня не истекут!
— Триста?
Я подняла мокрые ресницы. Ответила раньше, чем он спросил:
— Я в порядке.
— Все женщины рыдают, когда они в порядке?
— Я не рыдаю. Я молюсь.
Слёзы дождя струями стекали с крыши, завешивали выход дрожащими лентами. Дождь грустил, потому что знал, что сезон на исходе. Завтра солнце войдёт в полную силу, проткнёт тысячами золотых стрел нерасторопные тучи, сбросит отсыревших исполинов на землю, обратит в туман. И настанет светлое, жаркое время. Время, когда от непогоды остаются лишь грустные воспоминания, когда страшные сказки забываются, когда тьма прячется так глубоко, что будто её никогда и не было. Когда дождь закончится и покажется, что навсегда.
Я полюбила дождь за этот месяц.
Рок, до того тактично разглядывающий небо, хмыкнул и уселся передо мной, поджав ноги. Поймал тонкие запястья и поочерёдно поднёс к губам.
— Если твоя богиня заставляет тебя плакать, то она недостойна веры.
Вдруг показалось, что в глазах одинокой женщины, сотканной из камня и печали, мелькнуло понимание.
Это неправда. Просто люди вечно переделывают богов на свой лад.
— Может, я просто неправильно в неё верю?
Я подалась вперёд и прижалась к его груди. Страшно было повернуть голову, увидеть укоризну на каменном лике Лунной жрицы.
— Она спасла нас от папы. Не должна была, но спасла. Это она, я знаю. Лунная жрица помогла нам, хоть мы и не были достойны её внимания.
Демон медленно вдохнул воздух у моей макушки:
— Разве? Ками считала иначе. Она видела, что именно ты оказалась достойной благословения. И ещё так считал твой отец. Я не знаю, что за странная магия спасла нас, солнышко. Не знаю, что за свет вёл тебя на шабаше. Но ты изменила…
— Что я изменила? Что?! — сердце будто рвало на части, раскидывало по разным углам комнаты, как капризный ребёнок неудачно собранную мозаику. Сложит ли вновь? Получится ли лучше?
— Ты изменила меня, — тихо сказал он. — И я сделаю всё для того, чтобы ты продолжила менять других.
Частички разломанного сердца болезненно сжались. Острые края резали, кровоточили, хотели, но не могли собраться вновь. Слишком страшный выбор. Слишком…
Прости меня. Жрица, как же страшно это произносить! Прости… Я пришла не ради благодарности. Не ради молитвы. Даже не ради просьбы.
Я пришла попрощаться.
Так долго ты занимала место в моём сердце… Так долго ты занимала его целиком! Ты спасла меня, наверное, в надежде, что оступившаяся глупая девчонка, вызвавшая демона, одумается. И я должна была. Столкнувшись с твоей силой, осознав благословение, разве не должна была я одуматься? Забыть об унижении и мести, отказаться от тёмного колдовства, отступиться от исчадья Мрачного Подземья.
Но я не смогла. Потому что теперь в моём сердце живёшь не только ты, богиня. И потому что отпустить его слишком сложно.
Прости, что оказалась недостойна твоего дара.
Прости… и прощай.
Я прошептала прямо в жёсткую кожаную куртку. Выдохнула со всем жаром, на который была способна:
— Я не отпущу тебя.
— Ну и держи, — легко согласился Рок. — Можем даже домой в обнимку пойти.
Смешной несерьёзный демон! Он ещё не понял, что я собираюсь сделать. Не догадался, для чего я пришла прощаться с Лунной жрицей. Больше она не явится мне. Не поможет в трудную минуту, не отзовётся на молитву. Отныне я смогу молиться лишь тёмному, обжигающему, тягучему… Отныне мой бог — Подземье.
— Я хочу продлить договор.
Ему полагалось расхохотаться. Обрадоваться, захлопать в ладоши. Как знать, может даже издевательски пнуть ногой и заявить, что весь месяц был игрой, притворством ради этой единственной фразы. В конце концов, демоны всегда лгут.
— Нет, — его рука, скользящая по моим волосам, не дрогнула.
— Что?!
— Нет, ты не продлишь договор.
А это что-то новенькое. О таком мама не предупреждала. Разве мужчинам полагается, получив желаемое, мерно глубоко дышать и многозначительно поверх твоей головы смотреть на статую Лунной жрицы?