Мама
Шрифт:
– Урра-а! – Сестра Моника прыгала вокруг подруги, поднимая одетую в перчатку руку Анны вверх. – Победила ловкость!
Анна сняла очки и перчатку, улыбалась сестре Монике и обнимала её за плечи. Большая часть воспитанниц хлопали в ладоши, и лишь несколько девочек бросились вслед за сестрой Эллой. Сестра Вероника сдвинула визор на лоб и, чуть прищурив глаза, с минуту смотрела на Анну. Её поразили быстрота и грация, с которой та расправилась с противницей. Потом она вздохнула, ещё раз хлопнула в ладоши и произнесла.
– Ну, всё. Занятия окончены. В душ. Все в душ.
Анна и Моника поджали губки и переглянулись. Взявшись за руки, они последними покинули пропахший потом зал, нашёптывая друг другу и делясь впечатлениями.
– Эта сестра Элла, прямо, как бык. Я еле увернулась.
– Анна, ты была, как молния.
– Ей теперь, наверное, обидно и плохо.
– Да ну её. Не будет цепляться. Бежим?
– Бежим.
Глава 9
На следующий день, как только закончился последний, предобеденный урок, Анна первой покинула класс и устремилась по коридору к выходу. Она лавировала между сёстрами, обгоняя их на бегу. Кругом мелькали синие ученические сутаны, больше похожие на обыкновенные платья до колен, с длинными рукавами и белым воротничком под горлышко. Каждая монахиня держала в руках оранжевый пластиковый кейс, в котором хранился ученический планшет.
– Анна! Анна, подожди меня! – Сестра Моника бежала следом, едва поспевая за подругой.
– Быстрее Моника. – Анна остановилась и, развернувшись, обдала подругу синим пламенем сияющих глаз. – Быстрее.
Моника, наконец, догнала Анну, и, взявшись за руки, они вместе покинули классы. Удалившись от общего потока воспитанниц, Анна остановилась и раскрыла кейс.
– Смотри! – На дне кейса поблескивал кованым клинком нож Гермионы Заступницы.
– Ух, ты-ы… – Моника с восхищением посмотрела на Анну и потянулась к клинку. – Ты смогла. Тебе удалось, сестра Анна.
– Ага. – Анна торопливо захлопнула кейс. – Я стащила его вчера вечером из музея, когда помогала сестре Доминике протирать пыль. Потом я незаметно верну его. Идём, я знаю одно место.
Свернув с центральной аллеи, девочки направились вглубь двора.
Там, где ограда примыкала к зданию монастыря, густо разросся шиповник. Высокие стебли стояли плотной стеной, ощетинившись иглами.
– Вы куда это?! – Девочки оглянулись. В десяти метрах за собой они увидели сестру Эллу. Она стояла подбоченившись и выставив правую ногу вперёд, в окружении четырёх воспитанниц. – Столовая в другой стороне.
– А тебе что? – Анна передала кейс Монике и развернулась лицом к сестре Элле.
– А то, что в это время воспитанницам положен обед.
– Ну, иди и обедай.
В глазах Анны вспыхнул синий холодный огонёк. Её лицо чуть побледнело. Элла сверкала в ответ чёрными, как ночь глазами, презрительно улыбалась, а её лицо постепенно заливал румянец.
– А вы куда?
– Не твоё дело. Лучше уйди.
Анна сжала кулаки и двинулась прямо к Элле. Воспитанницы, окружавшие её, испуганные решительным видом Анны, попятились, во взгляде сестры Эллы, сверкнули огоньки сомнения.
Две противоположности. Анна – высокая и гибкая, грациозная и быстрая в движениях, спокойная, как холодный горный ручеёк, и Элла – широкая в кости и грубая в повадках, горячая и пышущая огнём, как крестьянская печь.
Из-за спины Эллы, раздался чей-то шёпот.
– Да не связывайся ты с ней, Она полоумная.
– Ой-ой-ой. Напугала. – Сестра Элла сжала губки и сощурила глаза. Её рыжие волосы полыхнули огнём в лучах солнца. – Просто связываться не охота.
– Вот и не связывайся. – Анна улыбнулась половиной рта, глядя на сестру Эллу, испод пряди белых, как снег волос, холодными синими глазами.
– Идёмте, девочки. Она точно, полоумная.
Заржав лошадиным смехом, сестра Элла демонстративно развернулась к Анне спиной, и, увлекая за собой группу поклонниц, двинулась к столовой.
– Вот дура толстая. – Сестра Моника выглянула из-за плеча Анны. – Сейчас нажалуется.
– Да ну её. Смотри. – Анна взяла из рук сестры Моники свой планшет, подошла к кирпичной стене здания и, прижавшись к ней спиной, скрылась за колючими кустами шиповника. – Моника, давай за мной. Тут небольшой проход и всего пара шагов.
Через два метра показался угол здания. Свернув за него, девочки оказались в узком проходе. Ширина прохода составила всего около полутора метров, длинна метров десять. Проход был образован внутренней частью каменной ограды и стеной монастыря. Раньше здесь был служебный выход, но позже дверь заложили кирпичом. Густо разросшиеся кусты шиповника, наглухо закрыли проход от посторонних глаз, и, судя по всему, сюда уже давно никто не заглядывал. В конце прохода ограда поворачивала на девяносто градусов и примыкала к стене главного корпуса. Здесь, в образовавшемся тупике, прижимаясь к ограде стволом, стояла засохшая ива. Видимо дерево росло тут очень давно, и потому его ствол в толщину почти равнялся ширине прохода. Кора отвалилась. Сухие ветки топорщились в стороны.
– Ух, ты-ы… – Моника подошла к дереву и погладила его голый ствол ладонью. – Как в сказаниях о Гермионе. Там тоже была ива, только живая.
– Хватит, Моника. Время обеда истекает. – Анна достала нож и покачала его на ладони. – Ты приготовила?
– Ага.
Моника вынула из своего кейса сложенный вчетверо пластиковый прямоугольник. Развернув, она намазала края листка клеем и прилепила его к стволу ивы. На листке, отпечатанное на принтере, скривилось лицо Волдеморта.
– Готово. – Девочки отошли от ивы, отсчитав двенадцать шагов, и встали рядом. – Давай, Анна.
В глазах Анны вспыхнуло синее пламя. Её взгляд упёрся в мишень. Она согнула ноги в коленях и перенесла вес на отставленную назад правую ногу. Пряди белых волос качнулись над плечами. Пальцы захватили клинок за остриё. Локоть поднялся на уровне головы, кисть с зажатым ножом ушла за спину. Замерев на секунду, Анна плавно перенесла вес тела вперёд. В это же время локоть пошёл вниз и рука, удерживающая нож распрямилась. Кисть, захлестнулась, как плеть, и пальцы отпустили клинок.
– Хха! – Нож, коротко свистнув, сделал два оборота и вошёл в правый глаз Волдеморта, вибрируя рукояткой. Рука, метнувшая его, описала дугу и, закончив движение, замерла у правого колена.