Мамаша Кураж и ее дети (Перевод Б Заходера и Вс Розанова)
Шрифт:
Священник. В городе.
Эйлиф. Мне сказали, она здесь. Мне разрешили повидаться с матерью.
Повар (солдатам). Куда вы его вести?
Солдат. В последний путь.
Священник. Что он натворил?
Солдат. К мужикам вломился. Хозяйку прирезал.
Священник. Как ты мог это сделать?
Эйлиф. А чего я такое сделал? Первый раз, что ли?
Повар. Но ведь сейчас есть мир!
Эйлиф. Заткнись! Можно присесть, пока она придет?
Солдат. Некогда нам.
Священник. На войне его за это дело чествовали. Он
Солдат. Не поможет. Какая тут храбрость - у мужика скотину отнять?
Повар. Это есть глупость!
Эйлиф. Был бы я глуп, я бы с голоду подох, умник ты вшивый!
Повар. А ты был умный, и твоя умная голова теперь долой!
Священник. Надо хоть Катрин сказать.
Эйлиф. Не тронь ее. Дай лучше мне водки глоток.
Солдат. Некогда тут! Пошли!
Священник. Что же нам передать твоей матери?
Эйлиф. Скажи, все делал, как учили. Скажи, все так же отличался. А то ничего не говори.
Солдаты уводят его.
Священник. Я провожу тебя в твой последний путь.
Эйлиф. Нужен ты мне, поп.
Священник. Ты этого не знаешь. (Идет за ним.)
Повар (кричит им вслед). Я ей все-таки сказать. Она захотеть с ним повидаться.
Священник. Лучше умолчите. Скажите, он заходил и, может, завтра зайдет. К тому времени я вернусь и сумею ее подготовить. (Спешит за солдатами.)
Повар (покачивая головой, глядит им вслед, затем, помявшись, подходит к фургону). Послушайте, выходите сюда. Я понимать, что вы от мирное время спрятались, я тоже не прочь. Это же я, повар фельдмаршала, неужели вы меня забывали? Интересно знать, нет ли у вас чего покушать? Пока ваша мать не вернулся. Я бы не отказывался от кусочек сала или даже хлеба. Так, от нечего делать. (Заглядывает в фургон.) С головой под одеяло!
Издали доносится канонада.
Мамаша Кураж (вбегает запыхавшись, с теми же свертками). Повар, мир уже кончился! Уже третий день снова война! Я, слава богу, ничего не успела продать, вовремя узнала. В городе перестрелка с лютеранами. Надо подобру-поздорову уезжать. Катрин, собирайся! Что это с вами? Стряслось что?
Повар. Нет, нет.
Мамаша Кураж. Нет, что-то было. По всему видать!
Повар. Да вот, опять война... Тут, боюсь, до завтрашний день крошки в рот не будет.
Мамаша Кураж. Бросьте врать, повар!
Повар. Эйлиф тут заходил. Только он сразу должен снова уходить.
Мамаша Кураж. Заходил, говорите? Ну вот, значит, в дороге увидимся. Я теперь к своим прибьюсь. Ну как мой старшенький?
Повар. Как всегда.
Мамаша Кураж. Да, уж его не переделаешь. Его у меня война не отнимет. Он парень умный... Помогите-ка собраться. (Начинает укладываться.) Что-нибудь рассказывал? Как он с начальством ладит? Опять, наверно, отличился?
Повар (мрачно). Говорил, так же отличился, как в тот раз.
Мамаша Кураж. Потом доскажете. Нам пора.
Катрин появляется.
Катрин, мир пока отставили.
Повар. Пойду завербоваться.
Мамаша Кураж. Я вам кое-что предложу. Где его преподобие?
Повар. В городе, с Эйлифом.
Мамаша Кураж. Поедем тогда пока с нами. Мне нужен помощник.
Повар. Вот эта историй с Иветтой...
Мамаша Кураж. Чего там, вы мне от этого не меньше нравитесь. Скорей наоборот. Где дым, там и огонь. Поехали, значит?
Повар. Я не говорил нет.
Мамаша Кураж. Вон Двенадцатый полк уже тронулся. Становитесь-ка в корень. Вот вам ломоть хлеба. Нам объезжать придется, хочу к лютеранам пристать. Может, еще нынче с Эйлифом повидаюсь. Он мне сейчас всех милей. А недолго мир простоял, верно? И снова все по старой колее пошло.
Катрин и повар впрягаются в лямки фургона.
Мамаша Кураж (поет).
Из Ульма в Мец, из Меца к чехам!
Вперед, Кураж, из края в край!
Война прокормит нас с успехом,
А ей свинца и пушек дай.
Одним свинцом сыта не будет,
Одних лишь пушек мало ей:
Войне всего нужнее люди,
Война погибнет без людей.
IX
Уже шестнадцать нет длится великая война за веру. Германия потеряла больше половины своего населения. Кто уцелел от резни, того уносит мор. В некогда цветущих краях свирепствует голод. Волки бродят по улицам сгоревших городов. Осенью 1634 года мы встречаем мамашу Кураж в горах Фихтель, неподалеку от тракта, по которому движутся шведские войска. Зима в этом году ранняя и суровая. Дела идут плохо, остается только побираться. Повар получает с
родины, из Утрехта, письмо, а у мамаши Кураж - отставку.
Фургон мамаши Кураж остановился возле полуразвалившегося пасторского дома. Хмурое утро начала зимы. Порывами налетает ветер. Мамаша Кураж и повар
одеты в рваные овчины.
Повар. Везде темно. Никто еще не вставать.
Мамаша Кураж. Тут пастор живет. Ему к заутрене пора. Похлебка небось уже на столе стынет.
Повар. Откуда? Вся деревня - одни угольки. Мы видеть.
Мамаша Кураж. Нет, тут жилым духом пахнет. Слыхал, собака лаяла?
Повар. Если он иметь, он не давать.
Мамаша Кураж. Может, споем...
Повар. Я сыт все это по горло. Я-получил письмо из Утрехт. Моя мать умер от холера. Трактир теперь мой. Вот письмо, если ты не верить. Так и быть, я тебе его показываю. Пускай тетка там ругается на мой шалопутство.
Мамаша Кураж (читает письмо). Питер, мне тоже скитаться надоело. Поглядишь на себя - словно ты собака у мясника: покупателям мясо развозит, а у самой только слюни текут. Товар у меня - одни слезы, и у людей - одни слезы: чем им платить? В Саксонии оборванец один мне целую кучу пергамента хотел всучить за пару яиц. А в Вюртемберге за мешочек соли плуг отдавали. На что теперь пахать? Ничего не растет, один бурьян везде. В Померании, говорят, мужики детей малых поели. Монахини там - в грабеже попались.