Манускрипт всевластия
Шрифт:
Услышав это, она ответила мне дрожащей улыбкой.
— Ты ни в чем не виновата. Тебя там не было.
— Какие имена ты бы мне добавила? — Я подала Изабо новый цветок.
— Мэтью прав — тебе вполне хватает одной Дианы. — Она произнесла мое имя на французский лад, как всегда. — Вся твоя суть заключена в ней. Телефон там. — Белый палец указывал на библиотеку.
Я включила лампу и набрала код штата Нью-Йорк, надеясь застать обеих тетушек
— Диана, — с облегчением откликнулась Сара. — Эм сразу сказала, что это ты.
— Извини, что не перезвонила вчера — тут много всего случилось, — начала я, вертя в пальцах взятый со стола карандаш.
— Хочешь поговорить об этом?
Я чуть трубку не выронила. Чтобы Сара — да спрашивала моего согласия!
— Эм на месте? Не хотелось бы все повторять во второй раз.
— Привет, Диана, — тут же ответил теплый, вселяющий утешение голос Эм. — Ты где?
— В гостях у матери Мэтью, недалеко от Лиона.
— У его матери? — Эм очень интересуется родословными — как своей, длинной и крайне запутанной, так и чужими.
— Изабо де Клермон. — Я постаралась произнести это, как сама Изабо, растягивая гласные и глотая согласные. — Эм, она — что-то особенное, прямиком из волшебной сказки. Иногда мне кажется, что это из-за нее люди так боятся вампиров.
Пауза.
— Мелисанда де Клермон, ты хотела сказать? Когда ты говорила о Мэтью, я даже и не подумала, что он из тех де Клермонов. Ты уверена, что ее зовут Изабо?
— Вообще-то она Женевьева, — нахмурилась я. — Мелисанда, кажется, тоже присутствует в ее именах, но предпочитает она Изабо.
— Будь осторожна, Диана. У Мелисанды де Клермон очень дурная слава. Она ненавидит чародеев — после Второй мировой загрызла чуть ли не всех в Берлине.
— У нее есть веская причина их ненавидеть. Удивляюсь, как она еще пустила меня к себе. — Если бы все было наоборот и в смерти моих родителей были виновны вампиры, я бы такого всепрощения не проявила.
— А что там насчет воды? — вмешалась Сара. — Эм видела какую-то бурю.
— После отъезда Мэтью я вызвала дождь. — Брр! Ничего себе дождик.
— Колдовская вода, — сразу смекнула тетушка. — С чего все началось?
— Не знаю, Сара. Мэтью уехал, внутри стало пусто… и слезы, которые я сдерживала с самого появления Доменико, вдруг хлынули разом.
— Какого Доменико? — встряла Эм, у которой список легендарных иных всегда наготове.
— Микеле, из Венеции. Если будет приставать ко мне снова, я ему голову оторву, хоть он и вампир!
— Он опасен! — вскричала
— Мне это уже говорили. Стерегут меня здесь круглые сутки, так что не беспокойтесь.
— Будем беспокоиться, пока ты не перестанешь знаться с вампирами, — заявила Сара.
— Тогда вас ждут долгие переживания. Я люблю Мэтью, Сара.
— Это невозможно, Диана. Вампиры и ведьмы…
— Доменико ознакомил меня с конвенцией. Я не прошу других ее нарушать и сознаю, что вы, возможно, не захотите иметь со мной ничего общего — только выбора у меня нет.
— Конгрегация сделает все, чтобы прекратить вашу связь. Это ее обязанность, — поспешно вставила Эм.
— Об этом мне тоже говорили, но раньше им придется меня убить. — Я обдумывала это с прошлого вечера, но сейчас впервые сказала вслух. — От Мэтью избавиться трудно, а вот со мной почти никаких хлопот.
— Но нельзя же так! — сдерживая слезы, крикнула Эм.
— Куда мать, туда и дочка, — сказала Сара.
— О чем ты? — При упоминании о матери мой голос дрогнул, а с ним и решимость.
— Ребекка бросилась в объятия Стивена, хотя ей говорили, что двум чародеям такого масштаба не стоит жить вместе. И от поездки в Нигерию ее тоже отговаривали, но она не послушалась.
— Тем больше у Дианы причин выслушать нас теперь. Ты с ним всего-то месяц знакома — приезжай домой и постарайся его забыть.
— Забыть?! — Смешно, честное слово. — Это ведь не какая-нибудь интрижка. У меня такое чувство впервые.
— Оставь ее, Эм. Пустой разговор, которых и так хватало в нашей семье. Я не смогла забыть тебя, она его не забудет. — Тяжкий вздох Сары долетел через океан до самой Оверни. — Я бы, возможно, не такую жизнь тебе выбрала, но каждый решает сам за себя. Твоя мать решила по-своему, я по своему — бабушке твоей, между прочим, тоже нелегко приходилось. Теперь вот твоя очередь — и знай, что ни одна Бишоп никогда не повернется спиной к другой.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Спасибо, Сара.
— И если вся Конгрегация состоит из таких, как Доменико Микеле, — тетка начала разводить пары, — то пусть они катятся к черту.
— А что говорит Мэтью на этот счет? — спросила Эм. — Удивляюсь, как он мог от тебя уехать, только что решив порвать с тысячелетней традицией.
— Мэтью ничего не говорил мне о своих чувствах, — призналась я, старательно разгибая скрепку.
— Чего же он ждет? — прервала наставшую тишину Сара.