Манюня

Абгарян Наринэ Юрьевна

– Знаешь как меня люди называют?- наскакивала она на очередного шкодливого мальчика,- Чингизхан! Хочешь в глаз?

Мальчика и след простывал.

Вот и сейчас Каринка расплылась в довольной улыбке, и проглотила печенье.

– Ба, ты меня так почаще называй.

– Если я стану тебя ещё чаще так называть, то ничего, кроме слова Чингизхан говорить не буду,- хмыкнула Ба и убрала со стола вазочку с печеньем.

Потом вернулся с работы дядя Миша, и мы побежали смотреть, как он паркует

Васю. Или как Вася даёт себя парковать.

– Быр-быр кха-кха,- возмущался Вася.

Дядя Миша остервенело шуровал рычагами, крутил баранкой и громко ругался. Вася угрюмо выкидывал коленца. Наконец дядя Миша таки припарковался, как ему нужно было, вылез из машины и в сердцах хлопнул дверцей.

– Мать твою за ногу,- проорал,- ну что ты за чучело такое? Сдам в металлолом!

– Напугал,- хмыкнул про себя Вася и победно забулькал машинным маслом.

– Нет, ну ты представляешь,- жаловался дядя Миша за ужином Ба,- поехали в Дилижан, так Вася снова на полдороге заглох! Провалялись несколько часов под его брюхом, кое-как завели и вернулись обратно.

– На симпозиум не попали?- замерла с ножом в руках Ба.

– Нет!

– Миша, ну сколько тебе говорить, надо машину продавать?

– А кто её купит?- развёл руками дядя Миша,- кому она нужна? Да и я к ней привык,- добавил он после минутного молчания.

Ба обернулась и смерила сына долгим жалостливым взглядом.

– И-их, весь в своего отца! Где бы ты был, если не я? Кочегаром бы работал. Или плотником. Или монтажником, во!- процитировала она знаменитую на всю страну песню из фильма «Высота».

– Мам, ну не начинай опять,- рассердился дядя Миша,- можно подумать, отец не приложил никаких усилий для моего воспитания.

– Приложил. Усилиями это конечно не назвать, но не будем о грустном,- парировала Ба.

Мы украдкой заглядывали в кухню. Дядя Миша периодически оборачивался к нашим торчащим из-за дверного косяка выпученным глазам и строил смешные рожи.

– Хихихи,- с готовностью откликались мы.

– Ну что, девочки, будем в подкидного дурака играть?

– Будем,- запрыгали мы.

– На щелбаны?

– Нет, на желания!

– Ладно, на желания так на желания.

Потом мы допоздна играли в подкидного дурака, и я, как самый везучий игрок, выполняла разные желания, как-то: ползала под столом и громко кукарекала, спускалась задом наперёд на полусогнутых по лестнице, ведущей на второй этаж, а все громко гоготали и говорили, что я похожа на верблюда. Делала мостик и прыгала на одной ноге, а потом, когда попыталась сесть на шпагат, порвала брюки. Ба сначала отругала всех, потом штопала мои штаны, а я щеголяла по дому в её оранжевых панталонах, которые Ба подвязала у меня на пузе цветастым поясом от своего халата.

***

– Дети, просыпайтесь, зима наступила,- разбудила нас с утра Ба.

Мы выскочили из-под одеял и кинулись к окну. Город завалило белыми сугробами. Было так красиво, словно кто-то распорол над городом большую пуховую перину и завалил дома и дороги воздушными белыми перьями.

– Ура!- закричали мы,- зима наступила! Будем лепить снеговика! Будем играть в снежки!!!

Мы в считанные минуты убрались в комнате, привели в порядок постель, умылись, безропотно съели геркулес, запили его сладким чаем с бутербродом. И даже убрали с кухонного стола.

Ба нарадоваться на нас не могла.

– Ну надо же,- приговаривала она,- чтобы дети стали как люди, нужно, чтобы просто наступила зима.

Потом мы быстренько оделись, натянули варежки и шапки, и выбежали на улицу.

– Ураааааааа,- орали мы.

Сначала мы закопали Маню в снег, да так, что наружу торчала только её голова.

– Я самый большой червяк в мире,- пела Маня.

Но тут вышла из дома Ба, вытащила Маню за шиворот и отряхнула её от снега.

– Ты же можешь заболеть!- ругалась она.

– Ба, у меня же непромокаемый комбинезон,- ныла Манька,- что со мной может случиться?

– Так под снегом же холодно! Простыть можно.

– Ничего не холодно, ты же сама рассказывала, что в джунглях люди закапываются в снег, чтобы от холода спастись.

– Во-первых не в джунглях, а в тундре, а во-вторых, если я ещё раз увижу такое безобразие, то собственноручно закопаю вас в снег, ясно? И грейтесь там до весны.

– Ба, а можно тогда в тебя хотя бы снежком кинуть?- спросила Картнка и, не дожидаясь ответа, кинула в Ба снежком.

Ба отвесила сестре подзатыльник.

– А можно тебе подзатыльник отвесить?- спросила она.

– Га-га-гаааа,- загоготали мы,- Каринке достался подзатыльник!

Ба огрела и нас.

– А это вам, чтобы обидно не было. Я сейчас к соседке Вале на часик зайду, а потом вернусь. Буду из окна за вами наблюдать. Вы же знаете, что из Валиных окон наш двор просматривается как на ладони?

– Знаем,- хором ответили мы.

– Вот и попробуйте вести себя плохо. Ясно?

– Ясно!

– Или может мне вас домой отправить?

– Не надо,- испугались мы.

– Буду через шестьдесят минут! Хоть одна выходка, и вам несдобровать. Понятно?

– Поняяяятно!

Ба смерила каждую из нас долгим недоверчивым взглядом, потом кивнула головой.

– Я вас предупредила, вы меня услышали!

Как только она вышла за калитку, мы тут же принялись остервенело кидаться друг в дружку снежками.

– Я всё вижу!- пророкотала Ба из-за тётивалиного забора.

– А мы чего, мы ничего!

– Смотрите у меня!