Манюня
Шрифт:
– Сколько можно, ну сколько можно?
– Мам, я тебе сразу говорю, чтобы ты меня за это отдельно не наказывала. Я ещё Рубика побила. Кирпичом. И сейчас у него на голове шишка размером в шапку!
– Что?- задохнулась мама,- размером во что у Рубика шишка?
– В шапку,- подсказали мы с Манькой.
Мама пошарила рукой за спиной и схватила первое, что попалось ей под руку. А под руку ей попался пластмассовый венчик для взбивания яиц. Сначала она сломала этот венчик о Каринкину спину, а потом поволокла её в детскую спальню.
– Вот и сиди теперь в комнате безвылазно!
И
Как только мама вышла из кабинета, мы снова приблизили карикатуру к розетке.
– Отодвиньте её, а то мне ничего не видно,- командовала Каринка,- направо. Я сказала направо, а не налево, а теперь вверх! Ещё чуть-чуть. А, вижу. Да ну, ерунда какая-то, наши ракеты во сто раз мощнее!
– А мы чего говорим?- хмыкнула Манька,- наши ракеты любого врага взорвут за секунду!
– Это хорошо, что я в своё время сломала розетку,- радовалась Каринка,- теперь можно общаться через неё. А то мне скучно сидеть одной взаперти.
– Мы можем даже еду передавать, если мама решит тебя голодом морить,- успокоила её я,- хлеб там, или сыр. Хочешь покушать?
– Нет, спасибо, пока не хочу, но как только захочу, дам знать.
– А хочешь карандаш и листок бумаги?
– Зачем?
– Ну чтобы книгу писать. Все узники книги пишут, вот и ты напишешь.
– Не надо, передайте мне лучше спицу, я буду слова на стене царапать. Отсчёт дней буду вести, стихи писать,- стала перечислять Каринка,- глядишь, так и время быстрее пролетит!
Мы с Манькой побежали выдёргивать из маминой вязки спицу, но тут с работы на обеденный перерыв вернулся папа. И принёс большой батон докторской колбасы, которую выдали в больнице всем врачам. Как премию. И мама с порога рассказала ему про художества Каринки. А надо было подождать, пока папа поест и успокоится. А так как мама не подождала, то случилось то, что случилась. Папа на голодный желудок моментально вызверился, рванул в грязных ботинках в спальню и метнул батоном колбасы в Каринку.
Вот.
А Каринка не растерялась и отбила колбасу, как заправский вратарь, головой. И колбаса треснула пополам, отлетела в сторону и угодила в большие напольные часы. Часы качнулись, свалились на Каринку, и, увлекая её за собой, рухнули на пол.
– Динь-доннн, динь-доннн,- победно пробили они.
Папа подлетел к сестре и выдернул её из-под часов. Быстренько ощупал кости.
– Папа, мне щекотно,- отбивалась Каринка.
– Ничего не болит?
– Ничего.
И тут всем досталось от мамы – и папе, за то, что он затоптал весь пол и испортил колбасу, и Каринке, за то, что она не умеет как нормальная девочка подставляться удару, а отбивает колбасу головой, и напольным часам, за то, что они чуть не покалечили зловредного ребёнка.
Пока мама бушевала, папа быстренько похлебал супа прямо из кастрюли, и засобирался на работу.
– А второе?
– Я уже сыт,- буркнул с порога отец.
– Может, хотя бы фруктов поешь?- высунулась в окно мама.
– Гхмптху,- невнятно поблагодарил папа.
– Мам,- вышла из детской Каринка,- вот теперь я тебе точно клянусь – никогда, никогда я не буду себя плохо вести. С этой минуты я буду очень хорошей девочкой!
– Иди отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели,- выдохнула мама, накинула на плечи пальто, взяла половину докторской колбасы и пошла к маме Рубика. Мириться.
А Новый год мы встречали у Ба. Они с мамой приготовили много-много вкусностей, так что праздничный стол ломился от изобилия. Особенно все нахваливали долму с айвой и черносливом, блинчики с мясом и торт Наполеон.
Мне в подарок от Деда Мороза достался красивый голубенький свитер, Мане – весенние ботиночки, а Каринке – тёплый жакет.
– А собачья упряжка?- надулась сестра,- так нечестно.
– Нечестно – отдай жакет Нарке,- хмыкнула Ба.
– Ещё чего!- Каринка надела жакет и застегнулась на все пуговицы,- мой жакет, никому не отдам!
Спустя несколько лет, когда мы уже немного повзрослели, мама достала письма, которые мы писали Деду Морозу, и под общий хохот перечитала их. Особенно долго, до икоты, мы смеялись над Манюниным письмом. Так долго, что у дяди Миши началась изжога и он пошёл запивать её раствором соды.
«Увожаемы Дедушка Мароз!!!- писала Манька,- очень прошу тибя подарить мине длинное платье штобы корманы большие и там много конфет ни забуд положить. А ещё скажи Ба штобы она не застовляля меня играть на скрипке по два часа в день. Я нищасный ребёнок, так и скажи.
И ещё, увожаемы Дедушка Мароз, пусть живёт долго и шасливо Лионид Илич Брешнев. Потаму что только он может нас защитить от импирилистическй гидры. И вылечи ему этот ево генсек пожалыста. А то у челавека мозг болеет.
Спасибо большое. Мария Шац. Михайловна. 28 декабря 1981 года. Я в этам году вила себя очень-очень хорошо нещитая несколько раз. Дедушка Мароз».
– А в наступившем 1982 году Брежнев умер,- под общий хохот комментировала письмо Ба,- так что если хотите чьей-то смерти, попросите Маньку, чтобы она написала Деду Морозу письмо и попросила «пусть живёт долго и шасливо» для этого человека!
2 Манюня узнаёт, откуда берутся дети
Каждая маленькая девочка мечтает о «принцессином платье».
Почему у вас такие удивлённые лица? Вы не знаете, что такое «принцессино платье»? Значит, вы никогда не были маленькой девочкой! И не мечтали о пышных платьях, в которых щеголяли принцессы.
К таким платьям обязательно прилагались тонкие украшения, и изящные туфельки на невысоком каблучке. И вся эта красота немилосердно переливалась на солнце множеством серебристых, ну или золотистых искр. И шлейф у платья был длинный-предлинный, пенно-кружевной, и несли его какие-нибудь ангельской внешности дети.