Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
Шрифт:
Задачей Киннока было восстановить расколотую лейбористскую партию, что требовало геркулесовых усилий. Не ясно было, хватит ли ему для этого сил. Те, кто не был уверен в его способности на равных противостоять Тэтчер, внутренне сжались от дурных предчувствий, когда во время фотографирования сразу же после его избрания лидером партии в Брайтоне он случайно оступился и, прямо в одежде, свалился с лестницы в прибой. Для тех, кто помнил, как Майкл Фут в первый же день после того, как стал лидером лейбористов, упал и сломал ногу, примета была не вдохновляющей. Приходили и другие сигналы, позволявшие предположить, что партии будет нелегко поправить свои дела.
Сразу же после победы Киннока лейбористы подтвердили свою решимость избавить Англию от
Но, за этим исключением, лейбористы в целом добивались успеха. Молодость и энтузиазм Киннока придали партии новую энергию, которой ей остро не хватало. К тому же и в союзе партий оппозиции появилось новое лицо. Лидерство в социал-демократической партии перешло от 62-летнего старомодного Роя Дженкинса к 45-летнему Дэвиду Оуэну, бывшему министром иностранных дел в лейбористском правительстве, — умному, привлекательному внешне и резкому по характеру. Тэтчер высоко ставила политическое мастерство и ум Оуэна и как-то сказала своим коллегам, что он мог бы стать следующим неконсервативным премьер-министром. Если добавить к этому популярного лидера либералов, тоже 45-летнего Дэвида Стила, то Тэтчер — в ее 57 лет, более чем на десятилетие старше любого из новых лиц, — противостояла молодая, дерзкая, телегеничная и опасная команда оппозиции.
Менее чем через год после переизбрания Тэтчер на следующий срок кандидаты консервативной партии потерпели поражение на местных выборах. Но еще более зловещими, чем само поражение, были для тори результаты, показанные Альянсом [21] . Перелив голосов избирателей к новым партиям шел за счет их оттока от консерваторов. Стратеги тори начали пристальнее приглядываться к Альянсу. Если бы центристам удалось только лишь расколоть оппозицию, это облегчило бы дальнейшее политическое продвижение вперед для Тэтчер. Но если бы комбинации социал-демократов и либералов удалось сколотить себе опору среди центристски настроенных избирателей и на этой основе вступить в коалицию с более умеренной под руководством Киннока лейбористской партией, то такой ход событий означал бы для консерваторов серьезные неприятности.
21
Избирательный союз, совместная избирательная стратегия трех партий — лейбористской, социал-демократической и либеральной, — направленные против консерваторов.
Но в действительности произошло нечто иное, что и дало второму сроку пребывания Тэтчер у власти тот стартовый толчок, который был ей необходим. Разразилась еще одна война, на этот раз в собственном доме. В ней не было увешанных медалями генералов в фуражках с золотыми околышами. Новая война столкнула ее с легионами пропитанных угольной пылью шахтеров Средней Англии, во главе которых стоял капрал, радикальный марксист Артур Скаргилл, руководитель Национального профсоюза шахтеров (НПШ). Шахтеры были самым воинственным, самым трудным, наиболее антиправительственно настроенным из всех профсоюзов Великобритании.
Если бы Тэтчер удалось нанести поражение шахтерам, то всему профсоюзному движению в стране пришлось бы с ней считаться. Она уже к этому времени кое-чего добилась. С падением объемов производства и распространением автоматизации общее число членов профсоюзов сократилось с 12,2 миллиона человек в 1979 году до 10 миллионов человек к концу 1983 года. Тэтчер выжидала момент, когда она сможет обрушиться на ослабленное руководство профсоюзов. Для нее борьба со Скаргиллом и шахтерами предоставляла очевидную возможность, как и фолклендский кризис, еще одной конфронтации между Добром и Злом. Она увидела шанс положить конец, раз и навсегда, той безответственной воинственности профсоюзов, что привела к падению трех из четырех последних правительств, как консервативных, так и лейбористских.
Проблема отношений с профсоюзами имеет давнюю историю. Антагонизм в них нарастал с конца второй мировой войны. Свою роль в плачевном состоянии этих отношений сыграл и низкий уровень управления на предприятиях. У Англии долгий послужной список скверного администрирования. В безмятежные времена расцвета империи страна определяла мировые стандарты управления, воспитывая великолепных администраторов, способных поддерживать установившийся порядок вещей. Но в 1950-е годы в Англии работало очень немного профессиональных менеджеров. Многие высшие руководители корпораций и промышленности получили эти должности благодаря семейным связям. Контакты между управляющими и трудящимися были очень редки. Классовая принадлежность тех и других затрудняла общение. А принципиальный подход к вопросам промышленного производства, заключавшийся в том, чтобы удерживать стоимость рабочей силы на возможно более низком уровне, не стимулировал инициативу.
К началу 1960-х годов управленческий состав все еще не взял на себя руководящую роль в сфере трудовых отношений. И потому профсоюзы, при поддержке лейбористского правительства Вильсона, ухватились за предоставившуюся возможность и заполнили вакуум лидерства. В отсутствие весомых авторитетов руководители низовых профсоюзных организаций практически поставили под свой контроль функционирование огромного числа фирм. Когда в начале 1970-х годов разразились инфляция и нефтяной кризис, подскочила-то зарплата, но не производительность труда.
На протяжении десятилетий выступлений трудящихся шахтеры оставались профсоюзом, наиболее упорствующим в своем неподчинении правительству. В 1974 году шахтеры после 25 дневной забастовки в угольной промышленности свалили правительство Хита. Тэтчер использовала это поражение, чтобы на следующий год заставить его уйти и от руководства партией. Она хорошо знала шахтеров: низкопроизводительных по сравнению с шахтерами континентальных стран Европы, но никогда не устающих требовать больше и больше. С ее точки зрения, НПШ под руководством Скаргилла, проводившего отпуска на Кубе и в Советском Союзе, олицетворял собой всю гниль, какая накопилась в британской экономике. Тэтчер понимала, что шахтеры воинственны, опасны, и видела свой долг в том, чтобы поставить их под каблук, дабы страна могла идти вперед. Она понимала также, что должна выбрать для этого верный момент: однажды она уже попыталась это сделать и потерпела неудачу.
Тремя годами раньше, в 1981 году, пятьдесят тысяч шахтеров начали забастовку, после того как правительство приняло программу, предусматривавшую закрытие части шахт. Тэтчер, которую забастовка застала врасплох, отступила. На этот раз, однако, у нее за кулисами поджидал своего выхода на сцену Ян Макгрегор. Это шотландец, который в 1940 году, приближаясь к своему тридцатилетию, уехал в поисках карьеры в Соединенные Штаты. Он стал там процветающим банкиром и специализировался по инвестициям вплоть до 1980 года, когда Тэтчер заманила его назад в Англию, соблазнив контрактом на реорганизацию «Бритиш стил», которая терпела многомиллиардные убытки. Сократив 70 тысяч рабочих мест и справившись с профсоюзами сталелитейщиков, Макгрегор превратил компанию в прибыльную. Жесткий бизнесмен, Макгрегор не знает границ в своих похвалах Тэтчер. Обретя опыт сотрудничества с премьер-министром в тот период, когда он пытался спасти «Бритиш стил», Макгрегор заявил: «Великобритания — это единственная из западных демократий, где у руководства стоит профессионал» {9}.