Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Ну ты, умелец!
– поддержал напарника Миша, - откуда что берется.
– Я всегда говорил, и говорить буду: я нигде ничего не беру, и тем более, не краду, ибо всё это:
– Уже есть у меня, - Германн постучал себя по груди майорским кулачищем, которым когда-то вправлял мозхги Колывану, который забыл не вовремя:
– Как его звать?
– имеется в виду самого себя. Но потом вспомнил, ляпнул:
– Колыванов я, - ну и на те по рылу-то - бац на колени - но не нокаут, а только так это:
– Нокдаун пока что.
– За что?
– За непонимание того исторического события, что мы можем наказать не только всех и каждого, но и эти пресловутые:
– Си-лы При-ро-ды!
Как говорится:
– Будут артачиться - повернем вспять.
Глава 8
Продолжение
– В таком случае, - сказал Б, - я должен подумать, - ибо рука бившая себя в грудь:
– Удавку-то отпустила на время, - и Б уже навострившийся в своё время в совбезе разным контрприемам бойбы Дзю До, как все, и Бокса, как некоторые:
– Схватил головку неразумную Майора, и мягко прижал к своему плечу, хотя не исключено, что по привычке сначала ударил носом о панель приборов, как говорится:
– Это какой же надо иметь нос, чтобы он - как напомнил Гоголь - мог с заднего сиденья дотянуться до панели приборов:
– Только исключительно, если мог жить самостоятельной жизнью - тоже Майора - но без головы, и поэтому часто:
– Спотыкаться.
– Я не сидел на заденем сиденье, а уже встал к тому времени для проведения процедуры - и даже не удушения - а тока предупреждения. Хотя и не исключено:
– Мог увлечься.
– Хотел сказать Германн, но понял, что его никто после всего случившего - не будет и слушать.
– Простите, сорвался, - сказал он одними губами, держась на нос. И все же добавил:
– Покойники не ведут себя так вызывающе, я сказал ему - значит должен хоть тачку заложить в ломбард, но купить нам того, кто может для этого дела использоваться.
И Боря действительно понял, что лучше кого-нибудь вспомнить знакомого, чем самому раньше времени вернуться из отпуска опять туды-твою:
– Разбирать руду на шахте Караганды.
– Как говорится:
– Наделают ГУЛАГ-офф, - а люди должны отдуваться.
Он никому об этом не говорил, ибо никто бы ему не поверил, что богатых Там используют, как простой пролетариат:
– Только бы побыстрее сдохли.
– Хотя вроде бы:
– Куда уж дальше, если они уже и так - покой-ники.
Ответ простой:
– Нэ верю!
Простые охранники, а тоже, ни спросясь ни у кого:
– Лезут в Станиславские.
Пелевина, Сорокина? Несмотря на то, что народ-д-д их не любит, брыкаться будут. В том смысле, что попытаются:
– На всю оставшуюся жизнь, - доказать, что:
– Не виноватая-я я!
– Точнее, что:
– Не заслужили такой хренопасии.
– Может этого, как его? Ну, который дописывает трилогию:
– Как долго мы жили Под Плинтусом.
– Так-то бы, да, любого можно в случае чего, - сказал Миша Маленький - и так им и останется на всю оставшуюся жизнь - если не найдет Бездомного.
– Но они не только всё больше:
– З домами, - сказал Германн, шмыгая носом, - но и с очен-но большими - не поверит.
– Не поверит даже поддельной Декларации о Независимости, ибо у них на лице написано Иду На Вы, - сказал Миша, - а како на Вы, если Вы от самого рождения, не:
– Александр Македонскафф.
– Как Пушкин.
Хотя и Пушкину, как назло, только в тридцать лет дали звание:
– Младшего лейтенанта, - Не как всем:
– Узе полковники, - и даже министры иностранных дел.
– Тогда Цыпленкова, который сам расписался на всех документах, мистера Потемкина, пока тот буйствовал в стрессовом состоянии.
– А именно?
– спросил Миша.
– Он написал дилогию: За что боролись - на то и напоролись.
– Вероятно, имея в виду свой дом, на который накропал непосильным трудом, а пришел как-то:
– Иво нет.
– Как говорится, работал, работал почти всю оставшуюся жизнь, а пришел:
– Нет ничего.
– Не пойдет. И знаешь почему? Все так. Пашут-пашут, а толку:
– Ни-ка-ко-го-о-о!
– Страна Сизифоф.
– Про Пелевина мы уже говорили?
– Да, ему памятник стоит в тайге из одной черной.
– Как же ее не едят муравьи, точнее, эти кусающиеся комары с огромными рылами?
– Вся икра контрабандная, а домашнюю консервацию не берет даже муравьиная кислота.
– Хотя не скрою, на первых порах вроде вкусно.
– Сорокина?
– Не согласится добровольно даже на время лечь в психушку, а уж тем более:
– Лечь под тран-н-вай.
– Это у вас такая заморочка?
– спросил Борис.
– Сделать Бездомного Берлиозом? Я не понимаю, зачем?
– А не надо?
– спросил Миша.
– Мозет ми ни-правильно иво поняли?
– прошепелявил носом Майор.
– Не логично получается, - сказал Б, - Берлиоза вам жалко, а Бездомного нет.
– Так, а кто еще согласится добровольно лечь под трамвай? Только Бездомный.