Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— Сожалею, господин губернатор! Да, мне действительно жаль. Вот уже четверть часа, как я желаю поговорить с вами, а вы мне и слова не даете вставить, как, впрочем, и Иву Лефору тоже… Да, мне жаль, ибо, если бы вы соблаговолили меня выслушать, вы бы знали, что вот уже четверть часа, как я не нахожусь более на военной службе. Как раз с той самой минуты, когда вы обвинили моего товарища Лефора в том, что он якобы помогал мятежникам! Я был вместе с ним, я делал то же самое, что и он… Вы можете приказать арестовать нас… или, во всяком случае, попытаться,
Он подошел поближе к другу, по-братски обнял его за плечи и еще более решительно произнес:
— Зовите стражу, зовите своих мушкетеров! И вы увидите, что на этом острове осталось только двое храбрецов, и они сейчас перед вами, с оружием в руках.
Никогда еще Лапьерьер не попадал в такое затруднительное положение. Он побледнел от бессильной ярости. Выходит, даже Байардель, к которому он собирался проявить известную снисходительность, и он тоже издевается над ним в присутствии этого негодяя Лефора.
Он повернулся в своем кресле и, немного помолчав, изрек:
— Что ж, отлично… Видит Бог, я не хотел этого скандала. Я вовсе не собирался предавать это дело широкой огласке… Вы сами этого хотели!
Тут Ив с дерзким видом перебил его.
— Как?! — вскричал он. — Вы снова меня оскорбляете! Выходит, вы вообразили, будто можно втихаря арестовать Ива Лефора, и так, чтобы об этом никто не узнал? Если уж и есть человек, о котором говорят от края и до края острова, то это именно я и есть! И, уж можете поверить мне на слово, куда больше, чем о временном губернаторе! Потому что если мятежники до сих пор еще не разрушили крепость Сен-Пьер, то единственно благодаря Лефору! Только я один способен еще усмирить мятежников, только я один могу в отсутствие генерала заткнуть глотки этим подонкам!
— Господин губернатор, — более примирительным тоном заявил Байардель, — я полагаю, что сейчас вы находитесь на ложном пути! Пытаясь искать ссоры с моим другом Лефором, вы ведете себя как человек, который в глубине души не хочет найти истинных виновников беспорядков и который даже играет им на руку… Прошу вас принять во внимание одно простое соображение… Предположим, что завтра к нам возвратится генерал Дюпарке. Какое мнение сложится у него о расследовании, которое вы изволили провести? Ведь он-то никогда не удовольствовался бы всякими досужими сплетнями, он выслушал бы раненых, о которых вы говорили, Ива Лефора и меня. Он устроил бы нам очную ставку, и правда непременно выплыла бы наружу!
Лапьерьер тяжело вздохнул.
— У меня тут лежит записка от подруги генерала, где она требует уволить Лефора со службы!
— С каких это пор, — возразил Байардель, — женщины отдают приказания губернатору Мартиники?
— Но это ведь не просто какая-нибудь женщина!
— Тем более! А может, она заинтересована в том, чтобы Лефор не тревожил более мятежников… И уж я позабочусь, чтобы об этом вскорости узнал весь остров!
Лапьерьер был в нерешительности. Ему не оставалось ничего другого, как признать, что ему не под силу бороться
— Послушайте, господа, — проговорил наконец Лапьерьер, — мне и вправду хотелось бы на сей раз проявить к вам снисходительность… Забыть обо всем, что случилось… Но имейте в виду, с тем большей суровостью я накажу вас при первом же вашем промахе!
— Оставим это, господин губернатор, — проговорил Байардель, — вы бы лучше не тратили попусту времени! А приказали незамедлительно арестовать господина де Бофора, и тогда на Мартинике снова воцарился бы покой…
Лапьерьер воздел к небесам руки.
— Господина де Бофора?! Арестовать господина де Бофора! И думать об этом забудьте! Да ведь за ним же стоят две-три сотни колонистов!
— Тем более! — согласился Байардель, зная, что цифра явно преувеличена. — Стоит вам посадить за решетку Бофора, и вся смута сразу кончится! Господин губернатор, вы можете целиком положиться только на двоих людей на всей Мартинике, которые знают свое дело! Это Лефор и ваш покорный слуга! Генерал, будь он здесь, поступил бы только так!
Лапьерьер запустил в парик свои толстые, как сосиски, пальцы.
— Разумеется, я не сделаю такой глупости и не послушаюсь вашего совета, — ледяным тоном промолвил он. — Я не желаю, чтобы из-за подобной неосмотрительности на нашем острове пролилась кровь! Отдать приказ арестовать господина де Бофора! Господина де Бофора, который был другом генерала и который, насколько мне известно, был одним из завсегдатаев Замка На Горе!
Одного за другим он окинул пристальным взглядом.
— Можете быть свободны, — сухо произнес он. — И не вздумайте путать мою снисходительность со слабостью!
Лефор насмешливо ухмыльнулся.
— Господин губернатор, — проговорил он, — догадываюсь по вашим словам, что вы уже сожалеете об оскорблениях, которые мне только что здесь нанесли, что ж, тогда и я тоже готов забыть слова, какие мог бы сказать вам в ответ! Но, как говаривал капитан Барракуда, за все приходится платить рано или поздно, и, пока жив Лефор, эти мерзавцы не одержат победы, уж поверьте мне!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Бофор разоблачает себя и ставит условия Лапьерьеру
Как бывает после самых сильных штормов, вслед за мятежами в Прешере и Сен-Пьере на острове воцарился полный штиль.
Казалось, порядок восстановился настолько прочно, что Лапьерьер даже выказал готовность все забыть. Комендант, господин де Лубьер, которому было поручено провести расследование, прекратил поиски преступников; гражданский судья Фурнье, а вместе с ним и главный королевский судья острова господин Дювивье закрыли дела, и сам губернатор уже больше и не заикался о наказании виновных.