Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— Мне хотелось бы знать, — поинтересовалась все же Мари, — кто будет рядом с вами…
— Капитан Байардель, с которым я намерен тотчас же повидаться, если вы будете добры предоставить мне хоть какую-нибудь лошаденку, и солдаты, вернее сказать, колонисты, которые одновременно и солдаты, и труженики. Друзья…
— Что ж, Лефор, жребий брошен! Я намерена позвать к себе Лапьерьера. Попробую добиться, чтобы он послушался меня… Я уверена, что только вы один сможете добиться успеха.
Она проводила его до дверей.
— Я велю, чтобы вам
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Заговор
Матье Мишель некоторое время ехал вдоль берега Роксланы. Стояла ночь, и колонисту то и дело приходилось, резко дергая за поводья, осаживать свою лошадь, которая пугалась деревьев. Они купами росли вдоль воды, и ветви их были похожи на протянутые руки, на щупальца каких-то апокалиптических зверей, вот-вот готовых схватить свою жертву. Однако он свернул к югу и выехал на верхнюю Кабстерскую дорогу, по которой направился в сторону холма Морн-Руж.
Дорога поднималась вверх и была труднопроходимой. Животное то и Дело спотыкалось, грозя выбить всадника из седла и сбросить его в один из ухабов.
К счастью, путь Матье Мишеля лежал недалеко. Он быстро добрался до небольшого деревянного мостика, который прогнулся под тяжестью лошади с седоком. Поднявшись на стременах, он смог разглядеть за зарослями бамбука и древовидных папоротников каменную постройку, в которой ярко горел свет.
Миновав мостик, он не сбавил скорости. Однако едва собрался было свернуть с дороги и, чтобы срезать часть пути, поехать напрямик, как где-то совсем близко раздался голос:
— Эй, кавалер! А вам не кажется, что поздновато шляться верхом по полям? Готов поклясться, что вас ждет здесь какое-то очень уж срочное дело, иначе зачем бы вам шарахаться в такой темноте, да еще по такой поганой дороге!
— Я не знаю, кто вы такой и как ваше имя, — ответил Матье Мишель, не показав ни малейшей растерянности и почти инстинктивным жестом вытаскивая из седельной кобуры свои пистолеты, — но ведь я же вас не спрашиваю, почему вы сами околачиваетесь здесь в столь поздний час!
Матье Мишель услышал взрыв хохота, и тотчас же другой голос крикнул:
— Ничуть не удивлюсь, если это окажется наш приятель Матье. Бьюсь об заклад, что сейчас он уже заряжает свои пистолеты и держит палец на курке!
— У этого парня неплохие глаза, — снова заговорил Мишель, — если он в такой кромешной тьме способен отличить человека от дерева и лошадь от овцы!
— Ну, так оно и есть! — снова зазвучал первый голос. — Конечно, это Матье Мишель!.. Эй, приятель, давайте сюда, не бойтесь, мы ваши друзья…
— Может, и друзья! — снова заговорил Матье Мишель. — Да только приближаться к вам я все-таки погожу. Лучше подойдите поближе и покажитесь мне чуток, чтобы я смог разглядеть, кто вы такие есть!
Вместо ответа он услышал ухмылки и топот двух лошадей. Одна из них даже заржала. Потом из тьмы показались фигуры двух всадников. Один из них был намного крупнее телосложением, и Матье Мишель тотчас же понял, с кем имеет дело.
Он тоже, в свою очередь, тихонько рассмеялся и заметил:
— Ага! Неразлучные! Мог бы и раньше догадаться! Значит, Л’Арше и Сен-Бон, так, что ли?
— Они самые! — воскликнул Сен-Бон, тот, что покрупнее, первым выехав на открытое место и приближаясь к Мишелю, который тем временем снова прятал в седельную кобуру свое оружие.
— Приветствую вас, господа! — проговорил он. — Надеюсь, мы не слишком рано… Я видел, что у нашего друга Лесажа уже вовсю горит свет. Надеюсь, все уже в сборе и мы не будем самыми последними!
— До дома осталось ближе, чем можно достать выстрелом из мушкета, — сообщил Л’Арше. — Так что, считай, мы уже на месте.
Не произнося более ни единого слова, трое всадников подстегнули своих лошадей и рысью поскакали вперед.
Когда они подъезжали к дому, до них донеслось лошадиное фырканье и ржание.
— Похоже, нас будет немало, — заметил Матье Мишель.
— Нас никогда не может быть слишком много, — ответил ему Сен-Бон.
Свет, который казался им таким ярким издалека, на деле оказался всего лишь какой-то жалкой лампадкой, сооруженной из фитиля, опущенного в сосуд с пальмовым маслом. Она заполняла всю комнату дымом, как, впрочем, и курившиеся там трубки, так что трое мужчин, толкнув дверь, поначалу не смогли рассмотреть ни одного лица.
Мгновение они слышали, как из уст в уста передавали их имена, но почти одновременно и сами воскликнули:
— Привет всей честной компании!
— Привет, друзья! — ответил им кто-то.
Потом они увидели, как к ним подошел Лесаж и по очереди пожал им всем руки со словами:
— Мы ждали только вас!
— Я немного опоздал, — пояснил Мишель, — но это все из-за одного из моих негров, которому всего три часа назад вздумалось пуститься в бега!
— Негр удрал? — переспросил другой колонист, в котором Матье узнал Доранжа. — Но вам, по крайней мере, хоть удалось его поймать?
— Дьявол меня побери! — был ответ Мишеля. Не привозили еще из Африки ни одного черного, который бегал бы быстрее меня, это уж можете мне поверить! Я послал его вместе с пятью-шестью другими рабами резать табак вблизи холма Морн-Желе. И вот, представьте, нынче вечером является мой «командор» и сообщает мне, что раб Аркадиус дал деру! Я тут же сажусь на лошадь, беру своих собак… И вы знаете, где я его поймал, моего Аркадиуса? Аж у холма Морн-Фюме! Далеко убежал, резвый оказался парень!
— Дурной пример! — проговорил Лесаж. — Надеюсь, Мишель, вы наказали его, как он того заслуживал?