Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— Полагаю, — заметил он, — маркиз де Белиль принял решение послать Дюпарке на острова, дабы спасти его от эшафота. Все мы знаем его бесконечную доброту и не можем не оценить по достоинству этого благородного жеста… Но ведь Дюпарке не сможет как подобает управлять островом. Ему ведь, похоже, едва стукнуло тридцать!
— Вы совершенно правы, сударь, именно его молодость, энергия, твердость духа, ясность ума и заставили меня выбрать его среди сотни других претендентов!
— И вы полагаете, — недоверчиво поинтересовался Гаспар де Колиньи, — что этот выбор и
— Это не так уж важно! Впрочем, коли уж об этом зашла речь, должен сообщить вам, что не далее как нынче утром я виделся с его преосвященством и он сам решил проявить милосердие в отношении Дюпарке!
Повисло тяжелое молчание. Мари обеими руками сжимала грудь, тщетно пытаясь умерить сердцебиение. Сент-Андре теперь уже даже не обращал на нее внимания, он был растерян, сбит с толку, не знал, что и думать. Старик был тем более сражен наповал, ведь в какой-то момент ему казалось, будто его честолюбивые надежды вот-вот исполнятся.
Фуке повернулся к Мари.
— Я предвидел, — проговорил он, — что не все одобрят мой выбор. Даже вы, мадам, и то не смогли сдержать протеста… Вы даже оказались первой… Должно быть, Дюпарке вам чем-нибудь сильно не угодил?
Поражаясь собственному спокойствию, Мари даже ничуть не смешалась.
— Я всего раз видела этого молодого человека, — ответила она, — это было вчера вечером, у мадам Бриго, когда он разоблачил мошенничество виконта. Стало быть, сударь, я никак не могу ни одобрить, ни осудить вашего выбора. Но думается, если господин Дюпарке победил человека, которого до сих пор считали непобедимым, то, должно быть, ему не занимать достоинств.
Сент-Андре бросил на нее взгляд, исполненный молчаливого упрека. Подумать только! Даже Мари и та против него?!
Однако она тут же продолжила:
— Хотя мне думается, сударь, этот выбор не должен был бы заставить вас забыть о людях, которые уже имеют заслуги, всегда хранили вам верность и только ждут случая снова доказать вам свою преданность…
На сей раз на физиономии Сент-Андре отразилось живейшее удовлетворение, однако оно было недолгим, ибо почти сразу же Фуке сухо бросил:
— Но на Мартинике нет места для двух губернаторов… Так что, думаю, нашим верным друзьям придется запастись терпением.
С этими словами президент поднялся, и все тут же последовали его примеру.
Маркиз де Брезе отвел в сторону Гаспара де Колиньи, Сент-Андре же подошел к Шато-Рено. Он понял, что этот молодой капитан может быть ему весьма полезен, ведь после своего недавнего путешествия на острова он приобрел в компании немалое влияние.
Фуке с любезным видом приблизился к Мари. Открыл бонбоньерку и предложил ей отведать сладостей.
— Никогда еще, мадам, — обратился он к ней, — вы не были столь прекрасны, как нынче. Знаете ли вы, сколько мужчин умирает от зависти к Сент-Андре?
Она слегка улыбнулась и заметила в ответ:
— Не в том ли причина, сударь, что компания упорно обходит его своими милостями?
— Как вы могли такое подумать, мадам! — поспешно возразил президент. — Мы умеем ценить достоинства человека, который через несколько дней станет вашим счастливым супругом, и он будет вознагражден по заслугам… Однако не стоит так торопиться, мадам. Вы ведь слышали, что говорили об островах. И не надейтесь на райские кущи там.
Он на мгновенье замолк, будто желая увидеть, какое впечатление произвели его слова на девушку, но, поскольку она хранила безразличный вид, продолжил:
— Ах, мадам! Если бы отъезд Сент-Андре не означал бы и вашего отъезда! Если бы вы не должны были сопровождать его в этом путешествии, тогда компания более не колебалась бы ни минуты!
— Если это из-за меня вы отказываете господину де Сент-Андре в том, чего он так страстно желает, то вы не правы, сударь. Несмотря на все, что я услышала здесь нынче вечером, мне никогда еще так не хотелось поскорее отправиться на эти острова! Право, не может же быть, чтобы жизнь там была такой уж безрадостной, не так ли?
— Возможно, когда вы нас покинете, жизнь здесь, у нас, станет еще безрадостней, чем на островах!
— Означает ли это, что я могу подать надежду господину де Сент-Андре?
— Выходит, о нас вы совсем не думаете? — проговорил Фуке тихим голосом, в котором чувствовалась с трудом сдерживаемая нежность.
— Но почему же! — в тон ему возразила она. — Мы вовсе не собираемся задерживаться на Мартинике долго. Думаю, господин де Сент-Андре с трудом перенесет тамошний климат. И скоро попросит о возвращении… Но сейчас он так горит желанием поскорее уехать!.. Рассудите сами, сударь, ведь чем скорее мы покинем Францию, тем скорее возвратимся назад…
— Это обещание?
— Если это доставит вам удовольствие, то да…
— Но поверьте, мадам, я никак не могу отменить назначения Дюпарке…
Она с поспешностью прервала его:
— Ах, Боже мой! Да я и не прошу вас об этом! Слов нет, надо непременно спасти этого молодого человека! Неужели вы думаете, я не догадалась, что это единственный способ уберечь его от страшного наказания?.. Нет-нет, сударь, оставьте Дюпарке…
— Благодарю вас, мадам. И от него тоже… Но с этого момента я буду стараться сделать все, что в моих силах, чтобы оправдать надежды господина де Сент-Андре… И этим он будет обязан вам!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
«Проворный»
Когда Жак Дюпарке прибыл в Бордо, в городе царило непривычное оживление. Люди группами толпились на набережной, собирались в тавернах. Только и разговоров было, что о «Фортуне» и «Бретани», двух бригах, захваченных одним капером, стоимость которых, вместе с грузом, только что была оценена призовым судом.
Что и говорить, о таком обитатели Бордо могли разве что мечтать, было отчего на время позабыть о повседневных заботах и предаться веселью. В порт вернулся капитан Жером де Отвиль, отправившийся двумя годами раньше на своем «Проворном» в сторону Антильских островов, и вернулся не один, а в сопровождении двух кораблей, захваченных им у испанцев и тут же окрещенных французскими именами.