Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
Жак встал, гордо выпрямился и завернулся в плащ.
— Послушайте, сударь, — холодно процедил он. — Диэлей можно изгнать из страны, их даже можно послать на эшафот, но ничто на свете не заставит их подбирать объедки семейства Лешено де Сент-Андре. Соблаговолите передать эти слова Мари. Прощайте…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Жак наконец узнает свою участь
Дикая ярость, поначалу захлестнувшая его, вскоре сменилась острой болью. Как мог он с такой наивностью поддаться чарам Мари?
Выходит, этот ангел чистоты и непорочности, девушка, которую он обнимал с таким трепетом и почтением, оказалась ничуть не лучше большинства девок, что встречаются на любом постоялом дворе. Мари не смогла устоять перед дворянским титулом, и ее не остановило даже отвращение, какое должен внушать ей этот дряхлый, убеленный сединами старикан!
Слов нет, он прекрасно понимал, что она вовсе не предпочла его Сент-Андре! Но тот предложил на ней жениться, и она без всяких колебаний имела бесстыдство согласиться, даже не подумав, что навсегда обесчестит себя в объятьях дряхлого жениха, не осознав всей глубины своего падения!
У Жака не было ни тени сомнения, что — какими бы посулами ни обольщал ее Сент-Андре — он все равно никогда на ней не женится.
Ведь старик уже и так обладает юной девушкой. Чего же ему еще желать? А раз она и без брака целиком принадлежит ему и он ни в чем не знает отказа, то с чего бы ему давать свое имя простолюдинке, девушке из низов, которая может лишь запятнать их древний род?
Да и сама она, конечно, не очень-то верит в этот брак. Должно быть, в этом-то и причина, почему она с такой поспешностью согласилась на предложение Дюпарке!
В конце концов Жак даже перестал сожалеть о том незавидном положении, в какое попал из-за этой злосчастной дуэли. По крайней мере, благодаря поединку он хотя бы узнал, с кем имеет дело. Жалкая авантюристка! В сущности, теперь арест казался ему ничтожной платой за тот опрометчивый поступок, какой слепо совершил бы в тот же вечер, отправься он в салон мадам Бриго.
Однако чувства, которые он испытывал к Мари, особенно со вчерашнего вечера, уже так окрепли в его сердце, пустили такие глубокие корни, что он не мог не страдать оттого, что уже не в состоянии испытывать к ней былой любви.
А потому, когда он добрался до Арбрисельской улицы, желание бежать уже начало мало-помалу угасать.
Не вырази он с такой решимостью намерение бежать перед дядюшкой, президентом Фуке и братом, ему было бы теперь совсем не трудно пойти на попятный и покориться совету Белена д’Эснамбюка. Он пошел бы к начальнику полиции и добровольно сдался бы в руки властей. Теперь ему было все равно, ничто уже не имело для него значения.
Он соскочил с лошади, сам отвел ее в конюшню, потом вошел в дом. И тут же наткнулся на Водрока, который специально поджидал его прихода.
Все еще растроганный, юноша обнял его за плечи и от души прижал к груди. Однако тотчас же почувствовал, что брат не отвечает на его объятье с прежней сердечностью, даже слегка оттолкнул его от себя, не укрылось и лицо, искаженное какой-то нестерпимой мукой.
— Я не нашел вас здесь и уж было перепугался, не опередил ли меня патруль, — обратился к нему Водрок. — Много же у вас заняло времени, чтобы добраться сюда верхом с улицы Жунер…
— Надеюсь, вы понимаете, что человек не может вот так, внезапно, бежать за границу, не уладив прежде кое-каких дел приватного свойства! — с раздражением ответил Жак.
— Ах, да что это с вами, братец? Я и не думал обижать вас…
— Знаю… А теперь оставьте меня. Мне нельзя терять времени.
— Но ответьте же, сударь. У вас такое лицо…
Дюпарке ухмыльнулся и со злобной насмешкой бросил:
— Представьте себя на моем месте!
— Согласен, положение ваше не из приятных, но всего лишь час назад казалось, будто вы вполне спокойны, бодры и, я бы даже сказал, исполнены веселости от того смелого решения, какое сами для себя избрали!
— Оставим это, Водрок, — устало попросил Жак, вполне понимая, что несправедлив к юноше. — Если вам угодно, помогите мне привести в порядок мои бумаги.
— Приводите в порядок свои дела. А об остальном я уже позаботился.
— Об остальном?
— Да, об остальном. Посмотрите сами…
Он повел его в гостиную и указал на лежащие на столе два кожаных мешочка.
— Здесь деньги, что вы одолжили мне вчера вечером. А в другом мешке драгоценности, которые составляют вашу часть отцовского наследства… и мою тоже.
— Мне не нужно вашей. Я вполне обойдусь своей!
Жак уж было направился к столу, чтобы раскрыть кожаный мешок и приступить к разделу содержимого, но Водрок удержал его со словами:
— Послушайте, братец, вам предстоит рискованное путешествие. И вы не знаете, что поджидает вас на этом пути. Если я попаду в затруднительное положение, меня всегда сможет выручить дядюшка, вам же неоткуда будет ждать ни поддержки, ни помощи. Будем же верить в лучшее! Уверен, настанет день, и вы вернете мне все сполна!
Водрок почувствовал, как Жак крепко сжал ему руку, и понял, что тот глубоко растроган. Чтобы успокоить его, он посоветовал:
— Поторопитесь привести в порядок свои дела, братец. Ибо, прежде чем вы надолго покинете нас, мне хотелось бы, чтобы вы еще успели заехать со мною по одному адресу…
Жак еще раз окинул брата удивленным взором.
— Заехать с вами по одному адресу? Куда же это? И к кому?
— К президенту Франсуа Фуке. Он просил нас заехать к нему домой. Он уверен, что у него в доме вы будете в полной безопасности, и я вполне разделяю его мнение. Фуке — порядочный человек, на которого можно положиться…
— Я ничуть не сомневаюсь в его порядочности. Но не знаете ли вы, по какой причине он хочет встретиться со мною? Ведь, если он хотел мне что-нибудь сказать, у него был случай сделать это, когда мы были у дядюшки…