Марид Одран
Шрифт:
— Вот это да! — всплеснул руками Халф-Хадж. — Оказывается, с ним можно справиться.
Абу Адиль вздохнул:
— Не так я собирался провести сегодняшний день.
— В самом деле? — спросил я.
— Признаюсь, я недооценил тебя. Ты хочешь забрать его?
Я вовсе не хотел обременять себя Умаром, ведь на самом деле никакого разговора с имамом не было.
— Нет; — отказался я. — Оставь его себе.
— Ты можешь быть уверен, что правосудие свершится, — заверил меня шейх Реда. При этом он бросил на злоумышленника взгляд столь
— Правосудие, — вспомнил я вторую арабскую пословицу, — это когда все возвращается на свое место. Я прошу отдать мне мой модди.
— Пожалуйста. — Он протянул мне модди, перегнувшись через безжизненное тело Умара Абдул-Кави. — И деньги.
— Денег не надо. Но я оставлю у себя твой модди, чтобы не сомневаться в твоей готовности сотрудничать со мной.
— Как знаешь, — грустно ответствовал он. — Но я не могу отказаться от «Дела Феникса».
И тут мне в голову пришла идея:
— Еще одна просьба, шейх.
— Да? — Он недоверчиво посмотрел на меня.
— Я хочу, чтобы из списка были вычеркнуты имена моих друзей и родственников.
— Конечно, конечно… — Абу Адиль был явно обрадован тем, что моя просьба легко выполнима. — Я буду рад помочь. Пришли мне список этих людей.
Позже, по пути к машине, Кмузу и Саид поздравляли меня.
— Полная победа! — воскликнул Халф-Хадж.
— Нет, — ответил я. — Если бы! Это проклятое «Дело» все еще у Папочки и Абу Адиля, даже если из него уберут несколько имен. У меня такое чувство, словно я обменял жизни невинных людей на жизни своих знакомых. Будто бы я сказал Абу Адилю: «Не трогай моих людей, а на других мне наплевать».
— Вы достигли почти всего возможного, яа Сиди, — сказал Кмузу. — Вы должны благодарить Бога за то, что вам удалось.
— Вероятно, это так. — Я отключил Королевский и бросил его Саиду. Ухмыльнувшись, он поймал модди на лету.
Мы ехали домой; Кмузу с Саидом, обсуждали подробности случившегося. Я молчал, погруженный в невеселые мысли. Сам не знаю почему, я чувствовал себя побежденным. Словно бы я совершил неблаговидную сделку и знал, что она станет не последней в моей жизни.
Ночью я проснулся от того, что кто-то открыл дверь моей спальни. Я поднял голову и увидел женщину. На ней была лишь короткая шелковая комбинация.
Она откинула одеяло и легла рядом со мной, погладила меня по щеке и поцеловала. Но что это был за поцелуй!
С меня сразу слетел весь сон.
— Я подкупила Кмузу, чтобы он впустил меня, — прошептала она. С удивлением я узнал Индихар.
— Да? И чем же ты его подкупила?
— Я сказала ему, что отвлеку тебя от мрачных мыслей.
— Ему известно, что для этого у меня есть таблетки и электроника. — Я повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо. — Индихар, зачем ты пришла? Ведь ты сказала, что не собираешься спать со мною.
— Я изменила свое решение. — В голосе ее не было радости. — И вот я здесь. Я долго думала, правильно ли я себя вела после… после смерти Иржи.
— Да смилуется над ним Аллах, — пробормотал я, обняв Индихар. Хотя она пыталась казаться мужественной, вскоре я понял, что она плачет.
— Ты сделал так много, для меня и моих детей.
— Так ты поэтому пришла? Чтобы поблагодарить?
— Да, — ответила она. — Я твоя должница.
— Ты ведь не влюблена в меня, Индихар?
— Марид, — сказала она, — не обижайся на меня. Ты мне нравишься, но…
— Но на этом все кончается. Послушай, я не думаю, что оставаться здесь вдвоем — отличная идея. Ты еще раньше говорила, что не собираешься со мной спать, и я понял твои чувства.
— Папочка хочет, чтобы мы поженились. — В голосе ее чувствовалось раздражение.
— Он считает, что иначе нам не пристало находиться вдвоем в его доме. Даже если мы не спим друг с другом.
— Я не выйду за тебя, Марид, несмотря на то, что моим детям нужен отец и ты им нравишься. И пусть Папочка говорит что угодно.
Я всегда считал, что женитьба — это то, что может случиться с другим, но не со мной — как, например, автокатастрофа. У меня были обязанности по отношению к вдове и детям Шакнахая, и если уж мне суждено было жениться, жены лучше Индихар мне не сыскать. Но все же…
— Думаю, Папочка позабудет об этом, как только выйдет из больницы.
— Ты так считаешь? — сказала Индихар, поцеловала меня еще раз, как сестра, в щеку, неслышно выбралась из моей постели и удалилась к себе.
Я чувствовал себя предателем. Даже успокоив ее, в глубине души я не был уверен, что Фридлендер Бей забудет о своем решении. Тут же возникла мысль о Ясмин: захочет ли она встречаться со мной после моей женитьбы на Индихар?
Заснуть я уже не мог, ворочаясь с боку на бок, сбивая простыни В итоге я выбрался из постели и отправился в кабинет. Сел в уютное кожаное кресло и взял Мудрого Советника. Несколько секунд я смотрел на него, размышляя, смогу ли понять смысл всего происходящего.
— Бисмиллах, — прошептал я и включил модди.
Одран очутился в покинутом городе. Он бродил по узким улочкам — усталый, умирающий от голода и жажды. Спустя некоторое время он свернул за угол и оказался на большой рыночной площади. Палатки торговцев были пусты, на них не лежали товары. Одран понял, где он. Он снова оказался в Алжире.
— Эй! — закричал он, но ответа не было. Он вспомнил старинное присловье: «Я пришел туда, где родился, и спросил: где же друзья моих юных лет? Где они? И эхо повторило: «Где они?»
Одран заплакал от невыносимой печали и одиночества. И тогда он услышал человеческий голос. Он обернулся и увидел Посланника Бога.
— Шейх Марид, — сказал Пророк, да будет с ним мир и благословение Аллаха, — разве я не друг твоей юности?