Марина и цыган
Шрифт:
Спустя час я решила вернуться и, так как чувствовала себя верхом уже более уверенно, то свернула к роще. Выбравшись на дорогу, я неожиданно увидела группу цыган, по-видимому, направлявшихся в село. Причём, как мне показалось издали, там были одни только парни. Желая лучше рассмотреть их, я придержала коня. Однако, как только цыгане поравнялись со мной, один из них ухватил жеребца за повод и его приятели тотчас же окружили нас. Прищёлкивая языками, они гладили Орлика по шее и лоснящимся бокам, приговаривая:
– Хороший конь! Ай, отличный конь!
–
Парни засмеялись. Орлик же, недовольно фыркая, косился на незнакомых людей. Я тоже растерянно смотрела сверху на цыган: черноволосые, смуглолицые, с быстро бегающими тёмными глазами они казались мне все на одно лицо.
– Девушка, продай коня! Зачем тебе такой конь? – между тем уже начал торговаться со мной какой-то парень.
Внезапно высокий гортанный голос, перекрывая сыпавшиеся отовсюду шутки и смех, резко произнёс какую-то короткую цыганскую фразу и затем добавил по-русски:
– Оставьте её в покое!
Вздрогнув, я вытянула шею, пытаясь рассмотреть говорившего. Но его загораживали от меня другие. Тем временем цыган, державший повод, нехотя выпустил его из рук и парни расступились, давая мне дорогу. Таким образом, мне ничего не оставалось, как ускакать прочь. Через несколько метров я догнала Федю, вероятно, наблюдавшего издали за предыдущей сценой, но не стала задерживаться возле него и проехала мимо. Алёнка же, вместе со всеми по-прежнему сидевшая на скамье, снова прокричала мне вслед:
– Марина, ноги колесом будут!
Но я обратила на её слова ни малейшего внимания.
Наверно, от быстрой езды у меня закружилась голова. Слезая с Орлика, я вдруг пошатнулась и едва не упала на траву возле бабушкиного дома. Закрыв коня в сарае, я кое-как добралась до дивана. Мои руки и ноги стали словно ватными, ломила поясница и звенело в ушах. «Что это со мной? – мелькнула у меня в голове мысль. – Перегрелась на солнце или перекаталась?» Вместе с тем я ощущала какое-то лихорадочное возбуждение, не позволявшее мне спокойно отдыхать. Немного полежав, я решила пройтись по свежему воздуху. Наверно, вид у меня был ужасный. По крайней мере, когда я села на скамью, никто из деревенских не решился со мной заговорить первым. Так мы сидели молча где-то минуты три. Наконец, повернувшись ко мне, Федя игривым тоном осведомился:
– Разрешите узнать: куда Вы только что ездили?
– На свидание! – равнодушно произнесла я.
Остальные по-прежнему молчали, посматривая то на него, то на меня.
– Хотел бы я быть на месте этого счастливчика! – продолжал Спортсмен, которого, казалось, ничуть не смутил мой ответ.
– Что же тебе мешает?
– Да вот, - развёл он руками, - я бы сказал, но боюсь, что Вы рассердитесь!
– Ну, говори!
– Я был бы счастлив получить от Вас хотя бы единственный поцелуй!
В другое время я бы показала Феде, где раки зимуют, но в тот момент плохо соображала, что происходит. Спортсмен же, как видно, растолковав моё молчание в свою пользу, нагнулся ко мне:
– Так можно?
– Меня
Но парень тут же вскочил с места:
– Я готов!
Отступать было поздно и я побежала вперёд по тропинке, а Федя – за мной. Внезапно у меня потемнело в глазах и, с разбегу налетев на дерево, я, как подкошенная, упала на землю. Спортсмен же, не зная, что делать, растерянно топтался рядом. Тем временем подбежали деревенские. Вадим, оттолкнув Федю в сторону, подхватил меня на руки и я ощутила, как по моей правой щеке внезапно сползла слеза.
– Ой, смотрите, у неё лицо белое, как мел! Словно каменное! – донёсся до меня чей-то шёпот.
И тут словно шелест пронёсся:
– Каменная дева! Каменная дева!
На моём же лице мелькнула тень улыбки: это я-то каменная?
Вадим донёс меня до самого дома, вошёл внутрь и положил на диван. Затем, склонившись надо мной, спросил:
– Марина, тебе очень плохо? Ты меня слышишь?
Открыв глаза и увидев его встревоженное лицо, я ответила:
– Мне уже лучше! Иди, а то бабушка испугается!
Однако Синеглазый сидел со мной до тех пор, пока не вернулась баба Тоня.
Проспав часа три, я действительно почувствовала себя лучше. Пошатавшись по комнатам, а затем – по саду, я заглянула к Орлику и, погладив коня по гриве, подумала: «Где же Роман? Почему он не приходит?» Словно что-то почувствовав, жеребец ткнулся мордой мне в шею и я ощутила его тёплое дыхание. Убедив себя, что цыган появится позже, я вышла из сарая. Вскоре появился Женька и баба Тоня позвала нас ужинать. После ужина она понесла посуду на кухню, а дядька зачем-то вышел во двор. Я же снова забралась на диван и, от нечего делать, встала на голову. В этот момент с улицы в окно заглянул Вадим:
– Марина, тебе тоже скучно?
Не меняя позы, я бросила на него косой взгляд:
– Почему «тоже»?
Ничего не ответив мне, Синеглазый влез в окно и плюхнулся рядом со мной на диван.
– Если тебе скучно, то становись на голову: может, полегчает! – предложила я.
Вадим послушно скопировал мою позу.
– Ну, как? – спросила я немного погодя.
– Что-то не помогает…
Когда же я пошевелила левой ногой, он сварливо заметил:
– Ты мне мешаешь, подвинься!
На несколько секунд я даже онемела от такой наглости, а затем, придя в себя, возмутилась:
– Если не нравится, то прошу освободить мой диван!
Не довольствуясь этим, я толкнула его ногой, вследствие чего парень, кувыркнувшись, шлёпнулся с дивана на пол. Однако это не привело его в чувство:
– Ты чего дерёшься?
– Эврика! – внезапно воскликнула я.
– И что ты придумала? – вяло поинтересовался Синеглазый.
– Скоро поймёшь!
Соскочив с дивана, я махнула ему рукой:
– Идём!
Чтобы нас не заметили деревенские, мы спустились по откосу вниз и обошли их место сбора стороной. А затем, миновав рощу, зашагали по дороге на Чижово.