Маркграф из Преисподней
Шрифт:
Меня и охрану тщательно обыскали, просветили во всех режимах и только тогда впустили во дворец, где нас встретил ливрейный лакей, державшийся так, словно он и был императором. Важно шествуя по мраморным полам, он проводил нас до позолоченных дверей приёмной, где охране пришлось остаться меня ждать. Я же после доклада слуги вошёл в шикарную комнату, где сидел ещё более напыщенный, чем лакей, секретарь — в белом мундире и с тремя килограммами орденов на широкой груди атлета. Его русая бородка и подкрученные усы выглядели так, словно их каждый день подстригают и покрывают воском. Возможно,
За спиной у него красовался здоровенный герб — двуглавый чёрный орёл, держащий в лапах скипетр и державу. Его оттеняла фоном белая горностаевая мантия. Вокруг располагались гербы поменьше, но не городов и не бывших стран, вошедших в состав империи, а дворянских кланов. Это я заметил позже, присмотревшись. Поначалу же разглядывал обитателя кабинет — сухонького, тощего и невысокого старичка в белом мундире с бриллиантовой звездой на груди и красной атласной лентой через плечо. Ну, и лампы двумя солнцами отражались в золотых эполетах, слишком больших для такой невзрачной фигуры. Волосы у Его Величества были седые, редкие, но аккуратно приглаженные.
При виде меня император поднялся, спустил на кончик похожего на орлиный клюв носа очки в тонкой золотой оправе и смерил меня оценивающим взглядом. Я, следуя полученным от матери инструкциям, преклонил колено и опустил голову.
— Рад видеть, рад, — проговорил скрипучим голосом Его Величество. — Вставай, Максимилиан. Садись. Вот кресло. Говорят, удобное, — он указал на полудиван, стоявший напротив стола. — Хорошо выглядишь. Как здоровье?
— Благодарю, Ваше Величество, не жалуюсь, — сказал я, опустившись на мягкие плюшевые подушка цвета крови.
— Бог миловал, — кивнул, мелко перекрестившись, император. Сам он тоже сел в кресло и положил руки перед собой на стол, сцепив пальцы с узловатыми суставами в замок. Голову наклонил, став похожим на старую птицу. Коршуна, поистрепавшего перья, но не затупившего клюв и когти. Внешний вид императора меня не обманул. Этот старик оставался таким же опасным, каким был в молодости. Это было видно по взгляду и уверенным, скупым движениям. Истинный хищник. — Да, Бог милостив, — повторил император. — Оставил Пожарским наследника. Прими мои соболезнования по поводу родителя. Великий был дворянин, истинный сын Отечества. Большая потеря.
— Спасибо, Ваше Величество.
— Да… Пожалуйста. Жизнь на месте не стоит. Вот ты теперь должен занять его место. Заботиться об охране наших границ. Достойно нести знамя отца и древнего, славного рода Пожарских. Справишься?
— Так точно, Ваше Величество. Приложу все усилия.
— Верю. Вижу, что человек ты решительный, активный и, наверное, храбрый. Это важно. Мда… Значит, получишь сегодня титул. Рад, небось?
— Принимаю как обязанность, — ответил я. — Надеюсь, не подведу.
Император кивнул.
— Достойный слова. Ладно, идём. Пора проводить церемонию. Уж прости, но есть и другие дела. Так что затягивать не будем.
Поднявшись из-за стола, Его Величество направился к боковой двери. Я последовал за ним. Мы вышли в соседнюю комнату, побольше размерами. Там
Нас дожидались два человека в парадных мундирах. Оба — немолодые. Император их не представил. Обращаясь к ним по-свойски, быстро обговорил, что к чему, кивнул и обернулся ко мне.
— Встань перед столом, Максимилиан. Сейчас всё сделаем. Чин по чину.
Ему подали ленту, и он надел её на меня, для чего мне пришлось согнуться под углом почти в девяносто градусов, ибо Его Величество был намного ниже.
— Вот так! — одобрительно проговорил, окинув меня взглядом, царь. — Молодцом! В вашем роду все красавцы, как на подбор. И богатыри. Потому и власть вам такая дана, потому и великая ответственность возложена. Да… Так, теперь бумажки оформим. Давай-ка сургуч, Иваныч.
Тот, к кому он обратился, взял красную палочку смолы, поджёг и накапал на документы. Его величество ловко приложил к сургучу печать, подержал и поднял.
— Красота! Держи, Максимилиан. Теперь ты маркграф. Будь достоин своего отца, а ещё лучше — превзойти его.
Я низко поклонился, и Его Величество перекрестил меня. В этот момент я, признаться, напрягся. Но человеческое тело на священный символ никак не отреагировало. Слава… В общем, хорошо. А то было бы странно, загорись я перед светлыми очами царя. Ну, или даже просто задымись. Интересно, как святая вода на меня тут действует. Наверное, тоже никак. Надо будет при случае проверить. На всякий пожарный. Хе-хе… Невольный каламбур получился. Мда… как говорит Его Величество.
Собственно, на этот церемония и закончилась. Император со мной ещё перемолвился парой слов о том, как дела на границе, и отпустил на все четыре стороны.
Вернулся я во дворец всего за десять минут до прибытия дяди. В трапезной уже было накрыто, но слуги всё равно суетились, проверяя, симметрично ли разложены приборы. Обе жены отца следили за ними. Мои сёстры нетерпеливо поглядывали в сторону арки, из которой должны были начать появляться лакеи с блюдами. Проголодались, видать.
Я принял сбивчивые поздравления родственников и поднялся к себе переодеться. Спустился аккурат со звонком в дверь — это приехал дядя. Переглянувшись с Николаем, мы отправились в холл его встречать. Про отравление поговорить не успели, но я надеялся, что в приличном доме вроде нашего уж отрава-то найдётся. Иначе какие мы, к дьяволу, аристократы?!
Глава 35
Дядя вёл себя за столом непринуждённо. Словно никакого отношения к убийству родного брата не имел. Рассказал про моё приключение в академии, причём с юмором. Видимо, потому что моей «жертвой» стал член рода Шуйских. Сёстры выслушали историю с удовольствием и выспрашивали подробности. Было заметно, что она доставила им удовольствие. Мать пожурила, но несильно. В целом, всех порадовало, что Шуйский получил по зубам и не только.
— Больше так не делай, — строго сказала графиня, глядя на меня через стол с лёгкой улыбкой. — Всё-таки, Шуйские имеют немалое влияние в высшем свете. А главное — начальник не должен лупить подчинённых. Это неправильно.