Мародёры
Шрифт:
Саша вспоминал время выпускных классов: песни «Нирваны» и «Кино», цвета цветомузыки на потолке гарнизонного клуба офицеров, где проходили дискотеки, на которые невозможно было смотреть, так как из-за алкоголя кружилась голова. Драки за углом клуба, глухие звуки ударов, радость, страх. Потом опять водка в пластмассовых стаканах и первые сигареты, которые делил с такими же, как и он, подростками, у которых не было будущего.
Бутылка ликера закончилась, и из раздумья Сашу вывел дверной звонок, он пошел открывать дверь. На пороге стояла девчушка. И хотя раньше Саша видел ее только однажды, он узнал ее. Это была Миссо. Саша посмотрел на ее радостное личико, энергичные и жизнерадостные движения и сразу понял, она все еще ничего не знает, и новогодние праздники для нее – шум веселья и ожидание
– Привет, – по-свойски и по-детски непосредственно сказала она.
– Привет, – пытаясь подражать ей и как можно мягче, чтобы не напугать ее, ответил Саша, отходя назад и пропуская ее в квартиру.
– Я за шапкой.
– Проходи, бери, – ответил он, запирая за ней дверь.
Миссо быстро стянула шапку с вешалки. Предлога задерживаться больше не было. Она отрыла входную дверь, вышла на порог, обернулась к нему и спросила:
– А ты чего так быстро уезжаешь? Саша замешкался с ответом:
– Так получилось, – улыбаясь, ответил он и закрыл дверь.
Асов пошел в ванную, открыл воду и стал полоскать рот. Зубной щетки не было, и он попытался просто умыться перед сном. Горячей воды не было, и поэтому он понял, что в гарнизоне ничего к лучшему не меняется. Мысли об отце тяжестью сидели внутри. Покончив с умыванием, Саша вернулся в прихожую и ощупал свои зимние ботинки изнутри. Они были влажные. Он поставил ботинки на батарею отопления. Батарея была чуть теплая. «Сволочи, – подумал он, – опять только держат температуру, чтобы трубы не лопнули. Как всегда». Такое положение было каждую зиму, несколько раз, когда он жил здесь, трубы прорывало, и их в авральном порядке ремонтировали. Местная кочегарка не справлялась со своей задачей: либо не было угля, либо кочегары были в запоях. Полковая дежурная караульная служба в связи с этим имела своей задачей еще и следить за кочегаркой, чтобы не гасли печи. Если кочегары были пьяными, то уголь в топки бросали призывники. Если призывников не было, то уголь бросали сами дежурные офицеры. Будучи начальником караула, Сашин отец не раз работал истопником, чтобы гарнизон не замер. Саша помнил, как однажды, когда он учился в выпускном классе, его настолько разозлило подобное положение вещей и бесконечные отговорки, которые гуляли слухами по гарнизону, что ночью он пробрался к этой кочегарке и выбил камнями несколько стекол. Остальные он оставил, чтобы выбить на следующую ночь. Однако делать этого ему не пришлось. Горячая вода была в гарнизоне круглосуточно на протяжении нескольких недель. Потом мороз спал, и кочегарка перешла на свой обычный режим работы. Сашу настолько удивило то, что его поступок напугал работников кочегарки, что он даже стал гордиться собой.
Саша убрал со стола, погасил свет в кухне, потом зашел в зал и, выдвинув ящик с постельным бельем, постелил себе на собранном диване. Затем он выставил будильник на мобильном телефоне и подключил его к розетке на зарядку. Из ящика меблированной стенки он вытащил свой школьный фотоальбом и кипу черно-белых фотографий. Некоторое время он, сидя на полу, рассматривал снимки и откладывал их в сторону. Потом, положив фотографии в свой фотоальбом, он отнес их в свою сумку. Вернувшись, он ради интереса включил старый ламповый цветной телевизор. Как и раньше, в одной из кнопок каналов телевизора торчала спичка, потому что если вытащить эту заклинивающую кнопку спичку, то телевизор не будет работать. Вытащив спичку и не отпуская кнопку канала с выбранной программой, Саша прощелкал все кнопки. Всего две программы. Как и раньше. Заклинив обратно кнопку, Саша выключил телевизор.
Из-за холода в квартире он лег спать в своей водолазке и нательном белье. Мысленно помолившись, Саша закрыл глаза и тут же провалился в сон. Ему ничего не снилось.
Проснулся Асов неожиданно. У него дико болела голова, а тело замерзло. Пошарив рукой на полу, под елкой, чтобы был свет, он включил гирлянду на елке. В ее свете он осмотрел комнату. На спинке дивана, у изголовья, где лежал Асов, он увидел кошку, которая, свернувшись клубочком, мирно спала. «Хорошая кошка», – ласково подумал о ней Асов и выбрался из-под одеяла. Тут же тело охватила новая волна холода. На часах было двенадцать ночи. Саша прошел на кухню и, сев за стол, стал курить. «Если мне так хреново, как же я буду завтра? – думал он. – Не надо было выпивать». Чувства нереальности происходящего не было, и это пугало. В тишине и одиночестве он ощущал лишь холод, который заставлял его чувствовать, что все реальность. Но самое страшное было то, что, кроме чувства одиночества, было чувство невосполнимой потери и то, что потом ему с этим нужно было жить. Когда-то родной вид из окна, оказывается, просто существовал сам по себе, без него. Тихо падал снег за оконным стеклом, и Саша снова чувствовал, как от стекла ровным потоком идет холодный воздух.
Докурив сигарету, он вернулся в комнату, выключил гирлянду, отметив, что, как и раньше, в звезде на верхушке елки не горят нижние лампочки. «Ни о чем не думай, нужно выспаться», – сказал Саша себе и уснул.
Будильник на мобильнике сработал тихо, но Саша его услышал и быстро вскочил. На удивление, чувствовал он себя хорошо и свежо. Убрав постельное белье, он пошел умываться. За сумкой к Заурову идти не хотелось, в отцовских вещах он необходимости не видел. Впрочем, была еще слабая надежда, что в сумке остались деньги для Рафиды.
Пришли Лера и Рафида. Рафида прошла в зал, а Лера, зайдя на кухню, вытащила из холодильника новогодние салаты, потому что и Сергей, и Асов отказались есть что-либо более основательное. Нехотя прожевав пищу, они выпили кофе, покурили и пошли одеваться. Саша спросил Рафиду, спала ли она и поела ли, и, получив утвердительные ответы, выскочил на улицу. Сергей пошел прогревать машину.
На улице все еще было темно. Поземка пробегала по сугробам, и Саша быстро добежал по ним, проваливаясь по колено в снег, до панельного дома, где жил Зауров. Взбежав на пятый этаж и легонько постучав в дверь, он стал ждать. Саше показалось, что за дверью его уже ждали, потому что она почти сразу отворилась, и Зауров вышел на порог в одной майке, держа в руках синюю спортивную сумку. Саша поздоровался, окинув взглядом фигуру молодого человека. У того появились реденькие усы над верхней губой, а в остальном он остался таким же, как и в школе. Зауров тоже с интересом смотрел на Сашу. Улыбаясь, он попросил написать ему расписку в получении сумки с описанием всех вещей в них. Саша, усмехнувшись, вытащил из своей сумки лист бумаги и ручку. Он осмотрел отцовскую сумку, которая была хорошо ему знакома, только вот ее матерчатые борта были разорваны. В сумке ничего ценного не было. Сменное белье, бритвенные принадлежности и детский ранец в виде собаки. Его отец вез Миссо в подарок. Саша быстро написал расписку с перечислением вещей, присев на корточки и разложив бумагу на своей сумке. Отдав расписку Заурову и взяв сумку, он ушел.
Около «Газели» с включенным двигателем он увидел еще две машины. Одна отечественная, другая старенькая иномарка. Такие привозили из загранки, в период вывода войск из ЗГВ. Около машин стояли четверо пожилых вояк в повседневной зимней форме, но Саша не знал их. Среди них был и Андрей. Он подошел к Саше:
– Вот, помогут, – сказал он, и Саша поздоровался за руку с каждым, поблагодарив их за согласие помочь. Все они с интересом рассматривали Сашу. Им было интересно, каков же сын у Анатольича. – Мы за вами поедем.
– Хорошо, – ответил Саша Андрею, усадил Рафиду в кабину «Газели», после чего забрался сам. Вновь пришлось увидеть гроб, чего Саша боялся.
– Саша, – сказала Рафида, – может, я у двери сяду, от нее дует.
– Ничего, – ответил он, – мне выходить часто придется, нормально.
Саша посмотрел в зеркало бокового вида, пригнувшись к торпеде. Машины ехали за ними. В свете фар выглядывала заснеженная дорога, они выехали из гарнизона, и Саша посмотрел на часы. Было пять часов десять минут.
Асов не знал, как закончится поездка, и просто смотрел на дорогу. Рафида обратилась к нему:
– Я Миссо все рассказала. Она всю ночь проплакала. – Приглушенно и печально прозвучал ее голос в кабине. – Мы его так ждали. Вот наше счастье должно приехать, мы друг другу говорили, а оно не приехало.
Саша молчал и слушал, потом закурил.
– Можно я тоже закурю? – спросила его Рафида, указывая на его пачку сигарет.
– Конечно, – ответил Саша, – даже не спрашивайте, просто берите, что нужно.