Марргаст. Первое семя тьмы
Шрифт:
Получив подробные объяснения, где и в каком состоянии найти тело, вдова вполне закономерно залилась слезами и начала вопить. В сторону Радогоста, молчаливо стоявшего на пороге, полетела сначала брань, а затем тяжелая утварь.
Он терпеливо ждал.
– Извели!! Со свету свели кровиночку-у-у… Никому зла не желал, богам жертвы носил исправно! – старательно надрывалась баба. – А все вы, ваша вина! Изверги, кровопивцы… Взяли, да и сгубили! Чернокнижники проклятые-е!! Ах, зачем я к вам обратилась, дура глупая! Проклинаю! Все подохнете,
– Похоже, не заплатит, – цокнул языком Ойла.
– Вот так ботва. Дура-баба, что скажешь, – расстроился Щука. – Пошли, Рад.
Такое происходило довольно часто, судя по их реакции. Неудивительно, что о смагах ходит дурная молва. Мы шли, а вслед нам еще долго летели слова: «Аспиды злобные! Людей губите, никого не жалеете! Вот ужо отольются вам слезинки честной женщины!»
– Убивается так, словно не ждала этого шанса, чтоб к любовнику незапятнанной уйти, – ворчал великан, потирая плечо от удара тяжелой сковороды.
– А если бы он не умер, тогда что? – Я влез между старшими.
Их, кажется, удивляла подобная наглость. Младшие не раскрывали без разрешения рта, и мне вроде как надлежало брать с них пример. Но молчанием многого не добьешься.
Главарь посильнее закутался в серый плащ, отвернулся и зашагал быстрее. Ответил мне Щука, на которого скандал повлиял не так сильно. Он почесал заросшую щеку и сказал:
– Тогда пришел бы сам и объяснил, что бросает ее. Типа ради другой. В нашем деле семье места нет.
– И что, никто вам не отказывал? Вы бы и такого пьянчугу в свои ряды взяли?
– А есть выбор? – отмахнулся он, отвечая сразу на оба вопроса.
Мы вошли в подлесок и неторопливо направились в сторону центра. Сквозь деревья на широкую тропинку падали диковинные фигуры света. Я подумал, что никто так и не спросил у меня, что именно произошло в Фензино. Почему их Братство отреагировало так поздно? Возможно, если бы они пришли раньше, меня…
Горло вновь сдавило судорогой.
Внезапно поблизости глухо хрустнула ветка. Я шарахнулся прочь, точно конь перед выскочившим хищником. Но вышедшее на свет существо оказалось не им, и даже не красной тварью. Это был леший. Черный, как смоль, с янтарными глазами, которых было явно больше шести, и густой зеленоватой гривой вдоль хребта.
Он подполз к нашей группе и протянул лапы.
– Должок, – приспел леший.
Неприятные все-таки голоса у лесных народцев, точно земли обожрались.
– На, бери, – Ему протянули мешочек с медовыми пряниками. – Заслужил.
Нежить пискнула и торопливо сунула кусок лакомства за щеку. Остальное было бережно спрятано в шапку, которую он использовал, как поясную сумку.
– Вкусно-хорошо. Я молодец. Нашли благодаря мне, – узловатый, как корешок, палец указал на меня. – С вами будет. Запомню.
– Есть еще вести? – спросил Рад.
– У порогов Кейбы видели василиска. Шел к логову змеев. Неправильно это, когда у
– Василиски ж там не водятся, – нахмурился Щука.
– Этот тоже скоро… не будет водиться, – хмыкнул леший и показал кривые зубы. Радогост кивнул, глядя в бархатно-темное небо. Взгляд его стал задумчивым.
– Дурные знамения, – заметил он. – Не нравится мне, когда все вверх ногами переворачивается. На западе ворон не осталось, Кумельганские леса шумят, так еще и чудовища покидают насиженные места. Узнаешь еще чего интересного, дашь знать, Ггишка.
Ггишка низко поклонился, демонстрируя лысый череп, и торопливо уполз под куст. Оттуда раздалось смачное чавканье. Похоже, леший решил не растягивать удовольствие и сразу приступил к трапезе.
Я поспешил нагнать главаря смагов, хлопнув его по плечу.
– Это с его помощью вы меня нашли? – В голову пришла идея.
– Еще в Бобровых дворах тебя хорошо описали. А после один из наших братьев разузнал про…
Я перебил:
– Он был в Фензино в ту ночь? Видел, куда направилась убившая жителей тварь? Он должен был видеть!
– Успокойся.
Нет. Нет! Как тут успокоиться? Меня подозревают в убийстве полусотни людей! Видя, в каком я состоянии, смаг крепко взял меня за шею. Встряхнул.
– Мы узнаем о нападениях шишигари из разных источников. К нам обращаются родственники пострадавших, домовые веками справно служат нашему делу. В этот раз мы получили официальное письмо из Фензино. Туда направили группу, но они опоздали. Тогда знакомый Ггишке колченог рассказал, что видел, как из деревни прочь бежал человек. Неместный. И он был один. Понимаешь? Никто больше не покидал место бойни.
Глупости! Такого не могло быть, не улетел же тот шишигари… Или все-таки улетел? Я растерянно смотрел на Радогоста, понимая, что он что-то пытается до меня донести, но не улавливая, что именно.
– Не церемонься с ним. Пусть узнает правду. Чем раньше, тем лучше, – сказал Ойла.
– Обычно мы откладываем это до начала обучения. Новичкам необходимо пережить все на своей шкуре. Осознать, что их вины в случившемся нет, что руки на себя накладывать глупо. Это тяжело, но тут каждый пережил нечто похожее, – Ученики, стоявшие за спинами смагов, отвернулись. Слова Рада вызывали у них боль. Меня же медленно толкали к осознанию того, что они уже сумели принять.
– Невозможно отомстить той шишигари. Но своей работой ты избавишь мир от многих из них.
– Почему? Почему я не смогу выследить ее?
Тогда решился Щука. Он раздраженно стукнул себя дубинкой по сапогу, вроде как сбивая налипший снег.
– Обычным теням сложно оставаться без сосуда в мире людей, в Яви, – сказал он. – Одна она может испугать, ранить, свести с ума, довести до самоубийства… А вот разорвать на части – нет. Это делают люди. Люди, которых держат шишигари.
Я попятился.