Марс выбирает смерть
Шрифт:
Личный транспорт уже ждал. Предусмотрительно присев на другом конце кабины, странный мужичонка продолжал свою тираду. Когда начали взлетать, Морган почувствовал легкую тошноту. Удержав естественные позывы, он очень обрадовался, что хотя бы не хочет в туалет. Опорожнить мочевой пузырь он успел еще тогда, когда лежал на спине и наслаждался освежающим ливнем.
— Вам предоставляется необыкновенная возможность...— все жужжал где-то на периферии сознания незнакомец.
Ни слова из того, что он говорил, до собеседника так и не дошло. Туман в голове и внутренний вакуум затормозили наемника настолько, что все окружающее ему казалось чем-то нереальным. Морган плыл по течению, как и его путающиеся мысли. И как ни странно, в данный момент его интересовало совершенно иное. Это было вовсе не то, с кем сейчас он находится в шикарном городском
Глава 19. Утопия
«Я вижу Солнце. Оно прекрасно яркое. Такое бывает только раз в году. Значит, настала пора собирать сладкие персики. Почему мама меня не разбудила? Наверное, опять хотела, чтобы я поспала подольше. Глупенькая. Я обожаю этот день и готова просыпаться намного раньше. Сегодня вечером тело будет ныть от приятной усталости. Так хорошо. Нужно будет пробежаться сегодня ночью по побережью. Когда поспевают персики оно начинает сверкать жемчужинами».
Азари впитывала чужие воспоминания, эмоции и чувства недолгой, но радужной жизни. Так она пыталась усмирить свое волнение. До вселения тело звали Эссиль. Девушка выросла на одном из островов Северного моря, там, где никогда не было зимы и росли высокие, плодовитые пальмы. Она не знала, для чего живет. Счастливое детство, в котором она ни в чем не нуждалась, добрые родители, первая любовь — все еще было очень свежо в памяти. И не лишено острого вкуса надежды. Однако, все эти сладкие эмоции не могли покрыть того нездорового возбуждения, что никак не хотело отступать от Великой Матери. Ныло не только в солнечном сплетении человеческой оболочки. Волна отвратительных спазмов проходила по всему массивному, огромному туловищу. Ожидание слишком затянулось. Однако, Азари не испытывала ни злости, ни раздражения оттого, что Жнец задерживается. Она прекрасно знала, в каком состоянии тот сейчас находится. В конце концов, пришлось здорово постараться, чтобы подвести его к этой черте. Нет, определенно, дело было не в этом.
Великая Мать, Королева и создательница идеального государства испытывала невольное смятение от мысли, что сегодня встретится с Пламенем лицом к лицу. Без многоликой толпы, без камер и даже без элементарной охраны. Такового не случалось уже очень, очень давно. Азари старалась избегать этих нежелательный встреч. С тех самых пор, как убила последнего Проявителя в собственной колыбели.
Массивные врата наполненного солнцем тронного зала отворились, когда стрелка на старинный часах отчеканила десять часов утра. В мгновение ока Королева приняла величественную позу на своем украшенном золотыми цветами троне. Обитый черным бархатом, он утопал в солнечном металле. По мраморным ступенькам мягко стекал подол белоснежного платья. Положив тонкие ладони в таких же белоснежных перчатках, что и платье, на громоздкие подлокотники, она выпрямила спину. Никогда еще ее осанка не была настолько идеальна.
Как только Жнец вошел, пальчики Азари впились в черный бархат. Казалось, либо в королевском троне появится несколько дырок, либо они и вовсе разорвут его в клочья. По массивному туловищу гиганта прошлись волнообразные спазмы. Морган крякнул, почувствовав окружающее брожение. Однако, большинство неприятных ощущений списал все же на общее «недомогание». В данный момент его чутье находились в крайне плачевном состоянии. Жнец отметил, что определенно испытывает экзистенциальный кризис.
— Что, хочешь придушить меня?! — с ходу выпалила Азари, в мгновение ока потеряв самообладание и всю свою королевскую стать, — А ведь не поверишь, я даже не против!
— Эм... что вы, как я смею...
— Тогда сделай взгляд попроще.
— Не в силах, госпожа Азари, — прохрипел Морган, с досадой обнаружив, что голос его скрипит, — Нездоров.
— Плохо спалось? — с сарказмом спросила Королева, явно насмехаясь над гостем.
— Нет, что вы. Как младенец, — вежливо ответил Морган, но прозвучало это почему-то слишком иронично.
Причина тяжелого взгляда исподлобья, принадлежавшего Жнецу, лежала на самой поверхности. Несколько часов назад его определили в одну из комнат дворца, выдав чистую одежду и настоятельно рекомендовав принять горячую ванну. Тот был бы и рад раствориться в теплоте невесомой пены, но не смог. Морган вырубился как раз где-то между глянцевой ванной и унитазом, который был востребован в тот момент гораздо больше ароматной ванны. Расстояние между этими двумя предметами оказалось настолько велико, что у Жнеца просто не нашлось сил его преодолеть. Впрочем, как и напялить в последующем чопорную одежду, сильно смахивающую на концертный костюм. Его бесцеремонно растолкали прямо перед необходимостью нанести государственный визит. Несмотря на ужас в глазах слуг, Жнец решил, что и так прекрасно выглядит. И по взгляду главы государства понял, что не ошибся.
— Думаешь, я плохой правитель?
— Да вроде нормальный...
— А ты-то что сделал? Все твои империи строились на крови!— Азари внезапно начала кричать на Жнеца, грязь на котором только-только начала подсыхать, — Чем я хуже?
— О чем вы...
— Молчи! Я не с тобой разговариваю! — перебила Азари, впиваясь взглядом в белесый глаз Моргана.
Помявшись на одном месте, тот ничего не ответил. Жнец не совсем понимал, что вообще, собственно, происходит. На фоне крайне неблагополучного самоощущения все происходящее начинало немного раздражать. Впрочем, для этого основательного чувства у него оставалось не много сил. Солнечные лучи проникали сквозь широкие окна и от этого становилось невыносимо жарко. Мучила жажда, тошнота и непреодолимая головная боль. Стоя среди величия тронного зала, весь в грязи, подсыхающих экскрементах и ровно в одном черном носке Морган украдкой пытался отыскать взглядом какую-нибудь емкость. На тот случай, если ему совсем поплохеет.
— Никому, никогда это не удавалось, — продолжала горделиво распаляться Азари. — Моя империя — это идеальное общество. Бесконечные возможности. Доступная любовь, свобода выбора, развлечения. Нет тюрем, расизма и безработицы. Нет перенаселения! Утопия.
Величественно произнеся последнее слово, Азари запрокинула подбородок так высоко, что, казалось, хотела рассмотреть потолок. Бросив надменный взгляд на гостя, она будто чего-то ожидала. Пыталась уловить нечто ускользающее в белесом глазе Жнеца, что периодически закрывался и дрожал. Веки наемника стремились защитить глаза от прямых солнечных лучей. А, может быть, просто непроизвольно смыкались, погружая своего хозяина в бодрствующий сон. Морган мялся на месте, не зная, куда себя деть. Ответить ему было нечего, а задавать вопросы он не горел желанием.
Так и не дождавшись никакой реакции, Азари на мгновение поникла. Ее уверенность дала трещину.
— Если бы ни я, не было у них такой возможности. Я — чистый гарант их жалкого существования. Неблагодарные ублюдки. Им всегда мало, — с обидой в голосе произнесла Азари, будто обращалась к самой себе, а вовсе не к собеседнику, — Поговори со мной! Почему ты молчишь? Всегда молчишь!
— Мне бы похмелиться...
Понадобилось пара мгновений, чтобы до Азари дошел смысл сказанного. Подавив презрительный смешок, она отдала приказ по удаленной связи и в комнату вкатили аккуратный столик. Быстрая смена настроений Королевы несколько разрядила обстановку. Абсурдность происходящего немного снизила свой градус.
На поверхности столика, несмотря на его небольшие размеры, умещалось огромное количество разноцветного стекла. Под натиском солнечных лучей оно играло разноцветными вспышками, сливавшимися друг с другом и образовывая красочные, совершенно новые цвета. Честно сказать, краски эти Моргану показались гораздо более приятными, чем все происходящее.
Не став разбираться в представленном ассортименте, наемник схватил первую попавшуюся бутылку и опрокинул ее прямо из горла. Мелкая дрожь блаженства прошлась по измученному телу. Пищевод согрела приятная, оживляющая теплота. Уже в процессе Морган понял, что дегустирует очень, очень хороший алкоголь. Испытав вдруг внезапное уважение к дорогому напитку, он оторвался от горлышка бутылки. Взглянул на этикетку. Сощурился, пытаясь унять танцующие буквы. Невольно прокашлялся. «Аррениус плауто» 198 сола — гласила тесненная надпись на толстой этикетке темно-синего стекла. Солидная выдержка, исключительные условия хранения и серия, насчитывающая, вполне возможно, только несколько бутылок. Количество звезд загадочного напитка не поддавалось никакому объяснению. Морган даже и не предполагал, что бывает подобное.