Марс выбирает смерть
Шрифт:
Огромный торт с эмблемой ордена святого Викентия украшал своими бледными, излишне строгими красками такое же бледное помещение. Бывшие подчиненные уже выразили все свои признательности, храмовники озвучили дружеские пожелания. Улыбаться пришлось целый вечер, и это тоже быстро наскучило. В бокале оставалось все меньше виски. Пить не хотелось, но было нужно.
В конце концов, он сделал все, что мог. Смерть Баргета Скайни уже не была его виной. Полковника отстранили сразу, как только окончился гон, а когда у него появилась сопротивляемость, о курировании группы землян и речи быть не могло. Последнюю
— Чего сидишь такой кислый? — хлопнул по плечу Бреффа грузной ладонью Виктор Барр.
Невысокий, уже стареющий мужчина примерно одинакового с полковником возраста присел рядом, прямо на краешек стола. Идеально выглаженная форма бледного серо-голубого цвета имела на плече такую же эмблему, что и торт. Шумно выдохнув, Виктор надул обвисшие щеки и почесал седеющий затылок.
— Да так…— отмахнулся Брефф.
— Не ты первый, Брефф, кто в эти годы вляпался в сопротивляемость.
— Ну вот, значит, ты понимаешь насколько мне хреново.
— На то и есть друзья.
— Я не готов всю оставшуюся жизнь протирать штаны в кабинете.
— Еще пара лет и ты бы это делал и тут, — пожал плечами Виктор, — Годы-то уже не те. Без обид.
— Да ладно.
Кто-то прибавил погромче. Грустная песня полилась над неубранными столами, заваленными грязной посудой и канцелярией. Многие уже находились навеселе. Что-то возбужденно обсуждали, сотрудники полиции делились с храмовниками своими байками. Некоторые из них спорили, чья профессия все-таки сложней. К консенсусу, как полагается, никто никогда не приходил. Кто-то громко предложил организовать танцпол. Кто-то громко эту идею поддержал. Началось скрипучее передвигание столов. Общество воодушевилось.
— Дин-Сой так и не согласился? — спросил Брефф, наблюдая за пафосными движениями шоумена на экране.
— Все-то ты знаешь, — усмехнулся Виктор и отхлебнул из прозрачного стакана.
— Профессия обязывает, — грустно усмехнулся в ответ Брефф, — Обязывала.
— Нет, не согласился. Это птица не нашего полета.
— А Ивлев что?
— А что он? — пожал влечами Виктор, — Ничего. Надавил, наверное, как всегда. Под ним любой треснет. Я говорил, что нужно было идти Алисии.
— Не думаю, что это бы что-то изменило.
— Кто знает? По крайней мере, может, не угробили бы эту злосчастную игрушку.
— Какую игрушку?
— Митхета помнишь?
— Нет.
— В общем, парни Ивлева взяли погонять коллекционную машинку Майфа и сломали ее. Я бы на его месте тоже не согласился.
— В смысле — сломали? Дибилы чтоли?
— Может, и дибилы. Я не спрашивал.
В окна начал бить промозглый дождь последнего осеннего месяца. В воздухе чувствовалась томная влажность усталого вечера. Яркий свет лишь слегка оживлял разнузданную расслабленность, охватившую приглашенных. Передвигание мебели закончилось. Сотрудники углубились в изучение плейлиста, который пожелал поставить один из храмовников. Кто-то выразил свое экспертное мнение по поводу вкусовых предпочтений крестоносца. Кто-то его поддержал. Крестоносец обиделся. Подборка песен для зажигательных танцев продолжилась. Где-то в глубине зала периодически раздавался беззаботный смех. Пара женщин из бывшей команды полковника забились в соседний кабинет и начала курить марихуану. Это было понятно по слабому запаху, что витал в воздухе. Сегодня в отделении царила анархия.
Грустные мелодии закончились. Майф обьявил очередную минуту молчания, уже третью за этот длинный вечер. Все, как один, подчинились его сердечному порыву. В этом усталом молчании, медленно попивая крепкий виски, и провели Брефф с Виктором ближайшую минуту.
***
В ангаре было светло. Сюда сгрудили все, что не уместилось в лабораториях: тяжелые приборы покрывались пыльными тентами, а на недавно использованных роллерах еще не обсохла грязь. Лавируя между незамысловатым скарбом, Морган шел на звуки неравной борьбы. А так же на женский голос, что периодически сильно повышал свою тональность.
— Не надо так! — то и дело кричала хорошенькая ассистентка, не находящая себе места от резких движений охраны.
Фидгерт забился глубоко в узкую щель, которая образовалась между большим стальным ящиком и стеной. Две высокие мускулистые женщины, пытавшиеся отодвинуть окромный куб под тентом, в этом деле преуспели мало. Третий из охраны — широкая лысая Тень неизвестного пола просунула руку в щель и старалась схватить непослушного мальчишку. Это ему явно не нравилось. Неистово царапая тянущиеся к нему пальцы, Фидгерт орал благим матом. Впрочем, они с ассистенткой делали это одинаково успешно. Морган поморщился.
— Вы же все испортите! — вопила низенькая блондинка с мелкими кудряшками, похожими на облако, — Так можно вывихнуть ему руку!
Робко сжавшись, девушка крайне нервно реагировала на каждое движение охраны. В руках лаборантка крепко сжимала какие-то записи. Белый халат светлым пятном отметился на всеобщей серости.
Фидгер укусил за руку Тень и снова заорал. Вместе с ним, видимо, он нахлынувшего напряжения, заорала и ассистентка.
— Вот только без визга, — зайдя с тыла, Морган окончательно сморщил кислую мину: привлекательность ассистентки в его глазах дала основательную трещину, — Ребят, прогуляйтесь-ка до дому.
Многозначительно кивнув головой, Морган так же многозначительно кинул взгляд в сторону охраны. Тени напряглись. Безопасной дистанции в десяток метров явно не хватало. Жнец был в хорошей форме.
— У нас приказ доставить мальчишку, — сказала мускулистая женщина, рефлекторно сделав шаг назад.
— У меня тоже. У вас, я вижу, получается не очень. Сам разберусь.
Женщина отдала приказ двум другим, чтобы те удалились. Однако, сама осталась. Встав подальше ото всех, она продолжила наблюдать.
Морган присел на корточки, чуть склонился и посмотрел одним глазом туда, где засел Фидгерт.
— Вылезать будешь?
— Ты!
— Я.
— Есть хочу.
— Вот оно как, — усмехнулся Морган, — Не боишься меня что ли, щенок?
Фидгерт притих. То, что он перестал орать, уже было хороший знаком. Впрочем, страха в мальчике Жнец не чувствовал. Напротив, в его взгляде появилось любопытство. Он бесцеремонно уставился на забеленный глаз Моргана.
— Я не щенок.
— А кто же ты тогда?