Марсель-Рио-Марсель
Шрифт:
— Нет. Не из-за тебя, вернее, не только из-за тебя…
— Интересно тогда, из-за чего?
— Я люблю Мишель, — ответил Андре просто, как о само собой разумеющейся вещи.
Дэвид уставился на него расширенными от изумления глазами.
— Ты шутишь? Ты влюбился в Мишель Готьер? — недоверчиво переспросил он и, не сдержавшись, хохотнул. — В эту мадмуазель Всезнайку? Когда ты успел?
— У меня было ровно столько же времени, сколько и у тебя…
— Повторяю: я не люблю Софи, — Дэвид начал злиться.
— Как знаешь, — Андре спокойно
— Ваша завтрак, леди! — вошел Эдгар с привычной ехидной улыбкой на красивом лице. И его типичные фразы в отношении пленниц, и всегда одинаково ирочнино-едкая улыбка, и шутовские поклоны стали уже чем-то вроде ритуала для Софи и Мишель. Если первые дни такое поведение выводило их из себя и раздражало, то теперь, спустя почти две недели путешествия, это даже веселило и не давало совсем упасть духом. К тому же, дней пять назад, тот же Эдгар принес им от Хозяина приятное известие о разрешении выходить на верхнюю палубу для прогулок. И действительно, на этот раз, когда уходил, дверь он на ключ не закрыл. Правда, всегда теперь около выхода из их трюма на палубу дежурили по очереди он или его напарник Бернар, которые ни на минуту не спускали с них глаз.
Эдгар поставил тарелки прямо на пол и, подмигнув девушкам, удалился.
— Что-то я сегодня так голодна, — Софи сразу же накинулась на еду. Она с жадностью проглотила несколько ложек, а потом вдруг застыла, приложив руку к горлу.
— Что случилось? — обеспокоено спросила Мишель, глядя на подругу.
— Что-то мне не хорошо, — еле проговорила Софи и подскочила. — Я сейчас, — она пулей понеслась на верхнюю палубу и там, перегнувшись через борт, ее стошнило. — Все в порядке. Я, видно, чем-то отравилась, — вымученно улыбнулась она следовавшему за ней по пятам Бернару, но новый приступ тошноты заставил ее опять перегнуться через борт.
— Как ты? — встретила ее с тревогой в голосе Мишель.
— Уже нормально, — ответила Софи, вытирая тыльной стороной ладони рот. — У меня, наверное, морская болезнь…
— У тебя? — удивилась Мишель. — Ты ведь никогда этим не страдала, хотя часто плавала вместе с родителями… Ты, пожалуй, одна из немногих знакомых мне людей, которых эта участь миновала… Да и, вообще, это состояние проявляется в первые дни плавания, а никак не через две недели… Мне, например, как раз было немного нехорошо вначале, и я знаю, что это от морской болезни… Ты же себя чувствовала прекрасно, и еще хвасталась, что не знаешь, что это такое…
— Значит, отравилась… — вздохнула Софи и попыталась продолжить завтрак, но теперь уже ей кусок в горло не лез.
— Мы с тобой едим одно и то же, Софи… Если бы ты отравилась, то и со мной бы было что-нибудь похожее… Скажи, дорогая, — Мишель серьезно посмотрела на подругу, — у тебя, случайно, нет задержки?
— К чему это ты?
— Когда у тебя последний раз были «женские» дни? — осторожно намекнула Мишель.
Софи задумалась:
— Сразу
— А сегодня 12-е июня… О чем это говорит?
Софи озадаченно смотрела на подругу.
— По-моему, ты беременна…
— Нет, — отчаянно замотала головой Софи, — этого не может быть! Откуда?
— Ты что, не знаешь, откуда берутся дети? — усмехнулась Мишель. — От Дэвида твоего, от Дэвида…
— Нет, Мишель, — Софи продолжала сопротивляться. — Задержка ничего не значит! Такое бывает от стресса, от смены обстановки… Да мало ли от чего!..
— А твоя тошнота? А то, что ты спишь последнее время больше обычного? А твоя раздражительность и слезливость по пустякам? У моей кузины Патрисии были точно такие же симптомы, когда она забеременела…
— Мишель, я не беременна! И не хочу этого больше слышать! Ясно?
— Ясно, — кивнула Мишель и улыбнулась. — Только ты все равно беременная!
— Кажется, ты ей нравишься, — ухмыльнулся Андре, глядя куда-то через плечо Дэвида.
— Кому? — Дэвид обернулся и заметил приближающуюся к ним Паолу. Ее округлые бедра вызывающе колыхались во время ходьбы, высокая полная грудь подскакивала в глубоком вырезе обтягивающей алой блузки, а распущенные темные волосы развевались на ветру.
— Сiao! — приветствовала их Паола. Улыбка на ее лице была открытая и дружелюбная. — Отец просил передать, что через часа три прибудем в Касабланку… А я вам напоминаю, что скоро будет обед…
— И что вы сегодня приготовили нам, синьорина Паола? — спросил у нее Андре.
— Лазанью, синьор, — ответила девушка, при этом глядя не на Андре, а на Дэвида. — Не забудьте, через полчаса в кают-компании, синьоры, — напомнила она и круто развернувшись, пошла дальше.
— Как она тебе? — подначил друга Андре, провожая глазами Паолу.
— Нормально, — безразлично ответил тот, уставившись в одну неопределенную точку на горизонте.
— Неужели Дэвид Паркер не воспользуется ситуацией? Рыбка-то сама плывет к тебе в руки… Тем более такая привлекательная рыбка…
— Спасибо, на этот раз воздержусь… Пусть плывет мимо…
— Это серьезный симптом… Ты не заболел, случаем?
— Нет.
— А я думаю, что все-таки заболел. И даже знаю, как это болезнь называется…Grande Amore (Большая любовь (итал)), — смеясь, произнес Андре по-итальянски. — Перевод, надеюсь, не требуется?
— Не зли меня, Андре, — прорычал Дэвид, — а то я забуду, что ты мой друг…
Андре в ответ только громче рассмеялся.
— Ну что, ты и теперь будешь говорить, что не беременна? — спрашивала Мишель у обессилено лежащей Софи. Та упрямо молчала.
Они только вышли прогуляться по палубе перед сном, как вдруг Софи снова стало плохо и она, прислонившись спиной к бортику, медленно сползла на пол, на несколько мгновений потеряв сознание. Хорошо, что рядом оказался Эдгар и помог занести ее на руках обратно в трюм.